своей семьи – смуглый, среднего роста, приятной наружности. Он похлопал Цицерона по животу и усмехнулся. – Это хорошо для таких людей, как он и Цезарь, но не думаю, что демонстрация твоей шкуры произведет впечатление на присяжных!
– Чистая показуха, – проворчал Цицерон. – С возрастом пройдет.
Черные умные глаза весело посмотрели на Цезаря.
– А я помню времена, когда твои портняжные изыски огорчали некоторых boni, Цезарь. Пурпурная кайма на длинных рукавах… помнишь?
Цезарь засмеялся:
– Мне было скучно. В то время мне хотелось позлить Катула.
– И это действительно его раздражало! Как предводитель boni, Катул воображал себя хранителем обычаев и традиций Рима.
– Кстати, о Катуле. Когда он планирует закончить строительство храма Юпитера Всеблагого Всесильного? Я не вижу никакого прогресса.
– Храм был освящен год назад, – отозвался Цицерон. – А когда можно будет им пользоваться, неизвестно. Сулла поставил беднягу в очень жесткие финансовые условия, ты же знаешь. Большую часть средств ему приходится выуживать из собственного кошелька.
– Он может себе это позволить. Он так уютно сидел в Риме, делая деньги при Цинне и Карбоне, пока Сулла был в изгнании! И Сулла отомстил – поручил Катулу вновь отстроить храм.
– Да уж! Хотя Суллы уже десять лет нет на свете, а все до сих пор помнят, как он мстил.
– Он был Первым Человеком в Риме, – сказал Цезарь.
– А теперь у нас есть Помпей Магн, претендующий на этот титул, – с нескрываемым презрением заметил Аппий Клавдий.
Что мог сказать по этому поводу Цезарь, так никто и не узнал, потому что заговорил Цицерон:
– Я очень рад, что ты вернулся в Рим, Цезарь. Гортензий безнадежно устарел, он уже не тот с тех пор, как я выиграл в деле Верреса. И я не прочь посоревноваться с тобой в суде.
– Устарел? В сорок семь лет? – удивился Цезарь.
– Он прожигает жизнь, – пояснил Аппий Клавдий.
– Люди того круга все так живут.
– В данный момент я бы не сказал этого о Лукулле.
– Это правда. Ведь ты совсем недавно служил с ним на Востоке, – сказал Цезарь и кивнул своей свите, готовый продолжить путь.
– Я рад, что больше не служу с ним, – произнес Аппий Клавдий с явным облегчением и хихикнул. – Однако я послал Лукуллу замену!
– Замену?
– Моего братца, Публия Клодия.
– О, это ему очень понравится! – засмеялся Цезарь.
Цезарь покинул Форум, примирившись с мыслью о том, что следующие несколько лет придется провести в Риме. Будет нелегко, вот что ему нравилось. Катул, Бибул и прочие boni сделают все, чтобы ему досадить. Но у него имеются и друзья. Аппий Клавдий не связан с этой фракцией и, как патриций, будет на стороне товарища-патриция.
А вот как поведет себя Цицерон? Блестящий ум и новации этого талантливого оратора привели к тому, что Гай Веррес вынужден был скрыться навсегда, но все знали, что Цицерону очень тяжело: у него нет предков, о которых можно сказать хоть что-то достойное. Homo novus, «новый человек». Первый из своей