23 октября Генеральная прокуратура России издала распоряжение, запрещающее деятельность групп, требования которых «нарушали территориальную целостность Российской Федерации». Но, похоже, это давление с российской стороны, – как можно было предсказать и как в дальнейшем неоднократно происходило, – лишь повысило поддержку Дудаева и радикалов. Через несколько месяцев, в феврале 1992 года, я брал интервью у Мусы Темишева, редактора газеты «Кавказ» и резкого критика Дудаева со стороны умеренной чеченской интеллигенции. Он уже предупреждал об угрозе «исламского фундаментализма» и «неконтролируемого бандитизма» в Чечне и называл Комитет общественной безопасности, учрежденный Дудаевым, «комитетом грабежа у общества». Темишев заявлял о необходимости создания «Российского содружества наций», включающего Чечню, причем без границ между двумя странами.
Но когда я спросил у него о возможности российского вмешательства, он ответил, что в таком случае чеченцам нужно взрывать российские атомные станции и поднимать восстание:
«Я против Дудаева, но если русские придут сюда, то я, Муса Темишев, буду первым, кто начнет так действовать, и так же будет делать каждый чеченец. Русское вторжение будет третьим русским геноцидом против чеченской нации… Почему мы должны быть единственными, кто боится? Прошлой осенью только потому, что мы блокировали аэропорт и показали, что готовы умирать, российский парламент наложил вето на ельцинское чрезвычайное положение. Только этот язык русские и понимают»[40].
27 октября Дудаев провел президентские и парламентские выборы. Сам он получил 85 % голосов, а националистские группы захватили все места в парламенте. Наблюдатели в тот момент заявляли о многочисленных нарушениях, включая запугивание местного русского населения, но в целом результаты, похоже, достаточно справедливо отражали тогдашние чеченские национальные настроения. Сразу после вступления в должность генерал Дудаев на месяц наделил себя чрезвычайными полномочиями, которые он больше никогда не сложит. Ельцин ответил на это требованиями роспуска чеченских вооруженных формирований, возврата захваченных зданий, проведения выборов в Верховный совет и референдума по государственной системе Чечни11.
2 ноября чеченский парламент провозгласил полную независимость от России, что было подтверждено новой конституцией, принятой в следующем марте. Тем временем сторонники Завгаева и изгнанные коммунистические руководители, сохранившие контроль над своим родным Надтеречным районом[41] на северо-западе Чечни, начали формировать там вооруженную оппозицию.
Президент Ельцин ответил на эту декларацию независимости введением в Чечне 8 ноября чрезвычайного положения и угрозой восстановить порядок силой. Однако это решение было подвергнуто критике определенными группами СМИ и либеральными политиками в Москве, включая, как ни странно, тогдашнего либерального депутата Сергея Степашина[42], который