и проблемы российской демократии в 1996 году – как будто эта культура не изменилась за последние 80 лет, а голосование обычных россиян за коммунистов в 1996 году было мотивировано теми же настроениями, которые двигали ленинской Красной гвардией3.
Подобный подход ведет к крайне скептическому отношению к способности России когда-нибудь стать «нормальной» страной – «нормальной», разумеется, в смысле страны, расположенной в северо-западной части Северного полушария последней четверти XX века.
Пайпс также не делает различия между коммунистами и «националистами» (под которыми он, надо полагать, подразумевает генерала Лебедя), «поскольку и те и другие желают отвоевать утраченную империю». Похоже, что их разные представления об экономической политике и различное отношение к частной собственности для Пайпса попросту не являются теми аспектами, которые следует принимать во внимание, когда в дело вступают подобные первозданные этнические силы.
Представление о втором из указанных направлений, адепты которого уверены в исключительности (причем вредоносной), России, можно составить по следующему высказыванию профессора Ариэля Коэна: «Неосмотрительно отрицать или забывать тысячелетнюю русскую историю. Она наполнена войнами за расширение империи, русификацией этнических меньшинств и абсолютистским, авторитарным и тоталитарным правлением»4. (Разумеется, ни США, ни любая другая западная страна никогда не занимались экспансией, не завоевывали коренные народы или не навязывали им свои язык и культуру, либо сами не находились под властью авторитарных режимов.)
Эта ошибка историков, а также ошибочное представление о российской уникальности часто сопровождались склонностью преувеличивать сначала советскую, а теперь и российскую военную мощь. В США эта тенденция ассоциируется с многочисленными «аналитиками», а фактически и с ныне почти полностью дискредитированным изображением Советского Союза, созданным ЦРУ в 1980-х годах при Уильяме Кейси и Роберте Гейтсе5.
В самом грубом виде подобное отношение может принимать истинно расистские формы, как, скажем, в высказывании американского консервативного колумниста Джорджа Уилла: «Экспансионизм присутствует у русских в ДНК»6. Или же в словах Питера Родмена[10]: «Единственная потенциальная проблема великих держав в связи с безопасностью в Центральной Европе – это удлиняющаяся тень русской силы, и задача НАТО – создать для нее противовес. Россия – это природная стихия, и всё это неизбежно»7. Тон подобных высказываний отчасти объясняется тем влиянием, которое имеют в Америке этнические меньшинства из бывшей Российской империи, сохранившие горькие воспоминания о былом угнетении, а следовательно, и глубокую, устойчивую и, похоже, неизменную ненависть к России и русским.
Всё это крайние случаи, но нечто очень напоминающее подобные настроения лежит в основе подхода к России таких западных СМИ, как The Wall Street Journal. Ошибочным