как нельзя лучше.
Ольт принялся рассказывать истории из своих путешествий по северу континента – преимущественно для девушки, которая явно не привыкла путешествовать пешком и очень скоро стала раздражительной сверх обычного. Что бы там она ни говорила, а хальга в сочетании с травяным чаем почти полностью вернули ей человеческий облик. Надо поучиться у ольта медицине, решил воин. В травах он разбирался ровно настолько, чтобы, оставшись в лесу, не пропасть. А хорошо бы научиться творить те мелкие чудеса, одно из который слепой сегодня показал. Ривллим и сам ощущал необычный прилив сил; мир казался юным и гораздо более дружелюбным, нежели обычно.
До стены они добрались без приключений; пришлось только пройти полкилометра к югу, прежде чем обнаружилась та самая, почти неприметная дверца. Тут-то Ривллим и сделал первое неприятное открытие.
На стенах тоннеля отсутствовали пометки. Новых не было – и ладно, но куда подевались его собственные? Осыпались за ночь от сырости? Невозможно. Вот тут была одна – на расстоянии вытянутой руки от входа, на левой стороне. Точно такая же – на правой, у дальнего выхода. Где они?
Воин почти что услышал щелчок, с которым ожили его рефлексы и проснулся внутренний наблюдатель. Тот, который бодрствовал при малейших признаках опасности.
Когда они вышли наружу, Ривллим поразился вновь.
Лес был не тот.
Совсем не тот. Не те деревья стояли не на тех местах; лес стал гуще, зеленее, перестал быть мрачным. Птицы усердно упражнялись в пении, доказывая свои права на клочок земли, дерево, куст, на котором находились. Трава росла пышным ковром; тропа, которая была отчётливо видна даже в безлунную ночь, заглохла.
Ощущения можно было выразить так: этого не может быть!
Ольт и девушка, однако, ничего не замечали. Или делали вид.
Открытие настолько поразило воина, что он очнулся от ощущения нереальности только, когда показался тракт.
Тракт тоже был не тот. Знакомый ему был вымощен крупными гладкими гранитными брусками; сейчас же перед ними простиралась вырубленная в лесу, изрядно вытоптанная дорога. Пыль лежала на ней глубокими лужами, готовая подняться в воздух при первом же прикосновении. Обочины были загажены. Кроме того, на путевом столбе-указателе было кровью выведено слово на неизвестном воину языке. Свежей кровью. А вокруг – никого.
Что за наваждение, что тут произошло?
Ривллим понял вдруг, что ольт с девушкой стоят у него за спиной и молчат. Ещё он заметил, что держит правую ладонь поднятой вверх, ладонью к себе. Понятный знак: поберегись! Рядом опасность!
– Кто-то движется с юга, – произнёс воин, прежде чем разум успел осознать смысл сказанного. Чувства и навыки работали безупречно. – Большая группа людей. Движутся медленно.
Все трое, повинуясь бесшумному знаку, скрылись под сенью старого орехового дерева, вокруг которого непроницаемой стеной росли колючие кусты.
Прошла томительная вечность, прежде чем послышались звуки. Неторопливый