бойся и хотя бы раз в жизни прими решение сразу. Иногда именно
так и надо поступать». И приняла. Вот.
Она стоит, покорно опустив свой синий взгляд. И Роман чувствует, как по всему его телу бегут
мурашки.
– Ты придёшь? – спрашивает она.
– Приду.
– Тогда ступай. Поздно уже. Все остальные вопросы – потом. А с другой стороны, подумай. Ты
можешь просто не прийти, и всё.
Из подъезда Роман вылетает, как на крыльях. Вот это да! Ждал чуда?! Вот и дождался! Пусть ни
у кого в жизни такого не бывает, а в твоей – всё возможно. И ты в это поверь! В голове всё
постепенно приходит в порядок. Судьба, свершившая своё дело, откатывается волной, оседает и
превращается в обыденный жизненный наст. Однако, куда свернёшь теперь с того пути, который
она задала? Никогда раньше Роман не задумывался над тем, что ведь, по сути-то, приход всякого
большого чувства – это и есть прилив Судьбы: первый, последний или очередной – уж как кому
повезёт.
79
Постояв немного в раздумьях, он возвращается в подъезд, чтобы запомнить номер квартиры. А
потом на остановке, где они с Голубикой два с половиной часа назад очутились с какой-то нелепой
трубкой, замедляется снова. А ведь тут как будто есть ещё одно фантастическое совпадение.
Когда-то, расставшись с Ирэн на остановке, они на остановке и встретились. Только одна
остановка была в Пылёвке, другая – в Чите. Конечно, по сути-то это совпадение совершенно
натянуто, однако в горячем воображении Романа действительность уже гнётся, плавится,
изменяется: жаркий летний пылёвский день перетекает в серый зимний вечер, автобус
трансформируется в троллейбус, село – в город. Просто между той и этой остановками
выстрижено время, как случалось иногда с плёнкой напившегося в кинобудке дяди Володи
Макарова. И Романа потрясает новое осознание чуда! Это же невероятно: вот так сходу, в два с
половиной часа жениться на той, с которой однажды без всякой надежды простился навсегда!
Может быть, это один из снов, в который заглянула его синеглазая принцесса Голубика? Задремал
в троллейбусе, ещё не доехав до остановки, вот и пронеслась в голове эта нереальная фантазия,
эта странная двухчасовая петля, как нить, случайно выдернутая из свитера… А теперь, когда
троллейбуса нет, пора бы и проснуться. Но дальше-то просыпаться некуда: это уже и есть
реальность! Случившееся событие столь велико и невероятно, что даже страшно – а вдруг теперь
по всем законам суконной обыденности произойдёт нечто такое, что всё сломает и уничтожит? Ну,
например, какие-нибудь бандиты вывернутся сейчас из-за угла (человек десять, не меньше) и
уделают его как грушу, или сосулька с крыши упадёт, или метеорит с неба, или уже завтра Ирэн
встретит кого-нибудь другого… Чем ценней становится жизнь, тем больше страхов за неё. А у него
ведь даже не счастье, а нечто такое, чему и названия-то нет.
Странно,