Видно, не протрезвился ещё!
84
* * *
Свадебный наказ Огарыша молодые исполняют лишь с небольшой отсрочкой – Голубика
тяжелеет в пору цветения черёмухи. Как раз к этому времени удаётся, наконец, разменять
счастливую, уютную квартиру родителей, где прошла нешумная, но голосистая и душевная
свадьба. В ожидании удачного размена Роману и Ирэн, несмотря на грустные вздохи Тамары
Максимовны, пришлось пожить в общежитии. Зато уж всеобщее ожидание и суета достойно
вознаграждены: обе квартиры оказываются в пределах одного квартала, с телефонами там и там.
Заимев отдельное однокомнатное жилище, молодые принимаются энергично, с энтузиазмом
обживаться в нём. Диван и стулья покупают на деньги из конверта, преподнесенного на свадьбе.
Роман с трудом и неловкостью тратит эти мятые, аккуратно («по кепке») разложенные и
приглаженные ладонью мамы денежки на необходимые, в общем-то, вещи. Выбором вещей
занимается Ирэн. Ей это просто легче, потому что она не знает, что сами-то родители Романа
покупали бы на свои деревенские денежки что-нибудь попроще.
Беременность она переживает воодушевленно, проявляя бурную активность и в размене
квартиры, и в переезде, и в покупке мебели, и в небольшом ремонте. Её вкусу, чувству
соразмерности и умению создавать уют нельзя не поражаться. Новые представления о чистоте и
порядке после жизни в общежитии впитываются Романом с готовностью и радостью. Оказывается,
достоинства женатой жизни куда значительней, чем предполагалось. Приятно ходить в
простиранных и отглаженных рубашках, вкусно ужинать и спать на чистых простынях, дыша
ароматом волос любимой женщины. Период Большого Гона, казалось бы такой откровенный,
циничный и потому надёжный, запросто поглощается лёгкой и воздушной Эпохой Голубики.
Именно «Эпохой» – по-другому это не назовёшь. Новая эпоха приходит, кажется, навсегда, потому
что происходящий внутренний переворот грандиозен. Изучать одну женщину, оказывается, куда
интересней, чем всех, потому что постижение одной женщины куда душевней – здесь тепло не
рассеивается вовне, не уносится уходящими и исчезающими ночью или утром.
Расставаясь с прошлым, Роман делает ревизию записных книжек и фотографий. Книжки с
телефонными номерами и наиболее откровенными пометками рвёт в мелкие кусочки и – в мусор, а
вот фотографии из чёрного пакета жалко. В конце концов, это ведь всего лишь карточки, никаких
ниточек к реальным женщинам от них уже не тянется. И потом – каким бы беспутным ни было
прошлое, но оно было… Выбрось снимки, и останется дыра. Для верности Роман укладывает
чёрный пакет в обычный, белый, и заклеивает его, так что коллекция становится неотличимой от
пачки новой фотобумаги. Надёжней такого сейфа нет ничего, потому что самое важное знание,
которое ещё в детстве привил дочери Иван Степанович, тоже увлекающийся