распласталось тело молодой красивой девушки. Её руки и ноги чуть-чуть подрагивали, но вскоре стали неподвижными; от головы растекалась лужа чёрной крови. Дмитрий не мог этого видеть на таком расстоянии; к тому же, он в ужасе отпрянул от окна и упал на колени со словами:
–Что я наделал?!,– но на губах разбившейся Вероники, застыла улыбка. Последние её мысли были о любимом.
В коридоре Вероникиной квартиры, в котором её за сутки до этого нашла соседка, увидев, лежащей возле открытой настежь входной двери, и вызвала скорую помощь, которая едва откачала несчастную девушку, звонил, не переставая, практически полностью разряженный телефон. На экране светилась надпись: «Любимый».
***
Под временный штаб в Таганроге приспособили бывший дом престарелых с названием «Забота». Помещение давно находилось в плачевном состоянии, и было запрещено к эксплуатации. Большинство возрастных граждан давно ушли на тот свет. Кому-то посчастливилось и их забрали к себе сердобольные родственники. Несколько же особенно несчастных стариков, которые оказались не нужны своим близким, а может и не было никаких близких у них, да и смерть не хотела забирать их к себе, влачили жалкое существование в этом полуразрушенном здании, служившим им домом на закате их жизней. Конечно, в комнатах, где они ютились не было ни отопления, ни света. Убираться, естественно, тоже было некому, вследствие чего там царила полная антисанитария. Тараканы были там равноправными хозяевами. Они настолько привыкли к замедленной реакции стариков, из-за которой те не представляли собой особой угрозы, что передвигались пешком даже в светлое время суток. У старцев не хватало сил поддерживать какую-либо чистоту. Они и сами не были рады такому существованию, которое вынуждены были влачить.
Когда военные вошли в здание, оно казалось полностью опустевшим. Действительно, трудно было предположить, что в постройке с полуразрушенными стенами и разбитыми окнами, кому-то придёт в голову поселиться. Тем не менее, по распоряжению полковника Вольского, несколько бойцов были отправлены осмотреть периметр и убедиться, что в здании точно никто не обитает. Каково же было удивление спецназовцев, когда в самом дальнем коридоре, казавшегося пустым дома престарелых, на них напала группа обезумевших стариков, не реагировавших на приказы остановиться. Вид их был, на самом деле, ужасающим: и без того старые, давно не мытые тела, вдоль и поперек пересечённые надутыми и готовыми лопнуть венами, с выпавшими от возраста зубами и редкими всклокоченными волосами, шли на военных, не видя ничего пред собой. Возглавлявший разведгруппу старший лейтенант еле переборол себя, отдавая команду стрелять на поражение. Возле ног военных в скрюченных позах попадали друг на друга семь, наконец-то нашедших избавление от всех их жизненных страданий, трупов стариков. Военные, молча, смотрели, на эту картину. Невооруженным взглядом было видно, как нелегко далось им выполнение приказа лейтенанта, но выбора пенсионеры, подчиняющиеся уже совсем не своей воле, им не оставили.