другие, свидетельствующие о его невиновности, из досье буквально несколько часов назад изъяты. И именно в этом месте его перебил Мишель Крибле, резко выкрикнув:
– Вы не имеете права обвинять власть и можете говорить только о том, что касается лишь вашей собственной защиты.
– А я и не обращаюсь к власти, – невозмутимо возразил Сергей. – Я же прекрасно понимаю, что все мною сказанное – это глас вопиющего в пустыне. Говоря о справедливости, я уповаю только на Бога. Мои же высказывания здесь в большей степени обращены к присутствующим в зале журналистам. Если среди них есть люди, имеющие совесть, они расскажут всему миру о том, что здесь происходит.
Переводчица добросовестно записала в блокнот последнюю фразу, но долго не могла приступить к переводу. Ее смутила фраза
«глас вопиющего в пустыне». В конце концов она выкарабкалась из сложной ситуации, переведя это так: «Голос человека, кричащего на песке». Не обращая ни малейшего внимания на явное замешательство судей, не понимающих, о каком песке идет речь, мадам опустилась на свое место с довольным видом человека, добросовестно исполнившего свой долг.
Суд начался в 17 часов. За два часа и пятнадцать минут, что длилось заседание Обвинительной палаты, в зале несколько раз менялись четверки вооруженных охранников и по два полицейских офицера. В 19 часов 20 минут суд удалился на совещание. Лестничные пролеты коридоров Дворца правосудия были по-прежнему заполнены автоматчиками. Один из адвокатов сказал:
– После прошлого заседания суд пробыл в совещательной комнате минут десять, не больше. Даже для того, чтобы зачитать решение, судье понадобилось больше времени, чем ушло на совещание. Понятно, что решение было готово, в него просто вписали какие-то технические данные. Интересно, сколько времени они будут заседать сегодня?
Прошел час, на исходе был второй, когда адвокатам, журналистам и всем присутствующим на суде разрешили зайти в зал. Процедура досмотра повторилась. Председатель суда зачитал решение: учитывая ходатайства следствия и прокуратуры, арест Сергея Михайлова продлен еще на три месяца, до 7 января 1998 года. И все же доводы адвокатов, а главным образом, как мне, во всяком случае, тогда по-казалось, самого Сергея Михайлова возымели действие. В решении суда было сказано, что следствие должно проводиться более интенсивно. Суд постановил также, что следователь должен допросить тех свидетелей, которых требует выслушать С. Михайлов.
Дождь все не прекращался. Журналисты не сумели разместиться под козырьком у входа во Дворец правосудия. Часть из них, подняв воротники курток и плащей, все же предпочли мокнуть, ожидая выезда полицейской машины. По узкой улочке, идущей вдоль Дворца правосудия, промчался крытый синий микроавтобус с зарешеченными окнами. Несмотря на вой сирены, было слышно, как по крыше машины звонко бьет дождь. В России говорят: «Дорога в дождь – счастливая дорога». Но то говорят в России. Синяя машина с решетками на окнах, прорываясь сквозь