это ничего не говорит.
– Воздушники, то есть вы, подобных мне называют морянами.
– Я не знаю, воздушник я или нет.
– Как так? Ты же родился в Борее?
Очередной трудный вопрос. Найд пожал плечами.
– Я не знаю.
– То есть как?
– Вот так. Я потерял память, ничего не помню, кроме вчерашнего дня.
– И того, что тебя зовут Найденыш?
– Именно.
– Бывает. У меня дядька сорвался в шторм с мачты и головой об палубу приложился. Вернулся домой – ни детей, ни жены, ни даже внуков не узнавал. А родня у него, надо сказать, огромная была, человек тридцать. Поселился на отшибе нашей деревеньки, и когда приходили проведать родичи, наотрез отказывался их узнавать. Или умело делал вид, что не узнавал. У тебя такая потеря памяти?
– Нет, похоже, у меня все по-настоящему.
– И ты не знаешь, воздушник ты? Или, может быть, огневик?
– Не имею никакого понятия, – честно ответил Найденыш.
– Ну дела! Ну дела! Не проблема, доберемся до моей берлоги – вмиг выясним.
– Это возможно?!
– Да легче легкого, не переживай. Вдруг окажешься моим земляком, а? Представляешь, прожить в такой дыре пять лет и встретить, наконец, фальдоррца! Кстати, тебе не тяжело? А то давай помогу?
– Нет, пока нормально.
Но Харл все равно догнал Найденыша и одной рукой перекинул груз себе за горб.
– Отдохни малость, на следующем повороте верну тебе поклажу, – сказал он, втайне надеясь, что найденный им парнишка действительно окажется морянином.
Такой подход зацепил Найденыша: ему совсем не нравилось, когда относились как к неполноценному. Тропинка, по которой шли путники, забирала в гору, становясь все круче и круче. Карабкаясь, Найденыш вымотался и без тюка за плечами и не стал напоминать Харлу, что был пройден и первый, и даже десятый поворот. Чем выше они поднимались в гору, тем опаснее становилась тропка, идущая вдоль бездонных обрывов и каменных осыпей. Почти севшее солнце оставило после себя серый полумрак, размывший очертания скал и сделавший их путь еще менее комфортным.
К входу в берлогу вышли почти в полной темноте. Харл не обманул: жилище оказалась обычной пещерой. Найденышу пришлось наклониться, чтобы зайти в нее, а дальше свод грота еще сильнее сужался, и он пополз за Харлом на четвереньках.
Парень расстроился и уже было решил, что заночует в этом лазе для червяков, как стены тоннеля резко раздались в стороны. Он очутился в абсолютно темном пространстве.
– Харл? – позвал пропавшего из вида проводника Найденыш.
– Потерпи немного, – отозвался тот.
Раздался звук ударов кресала о кремень, снопы искр озарили лицо морянина и раздуваемый им трут. Харл поджег плошку с маслом, и Найденыш увидел, что берлога оказалась вполне ничего. Пол устлан мягкой древесной корой, а на стенах, скрывая под собой камень, рос толстый слой мха. В пещере стояла добротная двухъярусная кровать, застеленная шкурами. Свет каганца высветил срубленный из толстенных досок обеденный стол, уставленный глиняной посудой.
– Ого!