про верных и преданных псов. В подрастающем возрасте как-то не случилось мне тесно пообщаться с четвероногим зверьем. Родители не особо активно восприняли мою идею. Точнее сказать, совсем не активно. Ну как в мультике про Простоквашино – мама, в основном, против была. Причем, с той же самой мотивацией, как и мама дяди Федора.
А тут буквально сбылась мечта детства. Только что с этой мечтой делать – было непонятно. Благо, что девчонки, соседки, нормальные попались, к собакам лояльно относились, а Герда их просто обаяла своей умильной детской непосредственностью. Ну, выбора не было. Не возвращать же подарок. Да и очень мне хотелось оставить ее. Уже в мыслях представляла, как мы с ней на дрессировки ходить будем, как я ее воспитывать буду, как Герда будет спать, положив теплую тяжелую голову мне на колени. В общем, решено было оставить щенка с условием, что сама буду подтирать бесконечные по первости лужи на полу, заниматься кормлением вовремя, чтобы щен не скулил по ночам от тоски и страха и давал высыпаться моим соседкам.
Герда росла веселой и послушной девочкой. Однако издержки воспитания все же случались. Растерзанные за ночь Ленкины сапоги я с трудом, но покрыла. Сжеванное покрывало с Татьяниной кровати я тоже смогла компенсировать собственным. А вот с перчатками из лайковой кожи, отороченных норкой и лейбой «Гуччи», мне пришлось туго. Даже месячная стипендия не покрыла. И главное, я представить себе не могла, как эта хулиганка попадала в закрытые чужие комнаты. Ну, я могу понять – кожаные сапоги и перчатки в прихожке валялись, кстати, не в первый, но в последний раз. Но покрывало-то на фига жевать?! Девчонки понимали сложность и пока безвыходность этой ситуации, да и полюбили Герду, но мне-то было неудобно перед ними. А Герде это же не объяснишь, что нельзя жевать чужие вещи. Начинаешь ругать, трясти перед ее носом испорченной вещью, а она на попу сядет, голову опустит, уши свои антеннообразные к черепушке прижмет и поскуливает от сожаления. Мол, ну прости ты меня, не буду я больше так. А потом так исподволь на тебя взглянет, проверяя, сильно ли еще ее хозяйка сердита. Ну как тут не простить-то?! Ага, сами мы не местные, черт попутал. Строгих моих увещеваний хватало максимум на месяц. Ну, что поделать, дите же еще.
Время шло. Герда подрастала. Дрессировки наши проходили жестко, до усталости в ногах у меня, и неуверенности в движениях у Герды. Она уже знала все команды, охотно их исполняла и нисколько этим не тяготилась. Вообще, характер у нее был легкий, мне под стать, нам хорошо было вместе и жить, и ходить в клуб, и просто молчать. Бывало, прикорну на диванчике с книжкой или тетрадкой для конспектов, пледом ноги закутаю, светильник тьму комнатную рассекает. Герда вползет ненавязчиво в ноги, вытянет лапы, положит на них голову и дремлет, изредка приоткрывая то один глаз, то другой и мирно посапывая своей черной носопыркой. И так спокойно становилось, так умиротворенно на душе, так надежно, что я брала эту мохнатую