неизвестно откуда, ощерив клыкастую пасть. Тут уж поневоле заикой станешь. И я ее этому не учила! Вот откуда в ней это взялось?! Характер, я так полагаю. Врожденное. И однажды эта ее характерность спасла мне, если не жизнь, то здоровье точно. И разлучила нас. Но разлучила по-хорошему.
Гуляли мы как-то с Гердой вечером. Ушли далеко за дома, ближе к лесополосе, чтобы народ не пугать, да и не люблю, когда какашки собачьи возле подъезда намерзают. Гуляем, палочки кидаем, Герда носится, как оглашенная, радуется прогулке, снегу, свободе передвижения. Удивительно красивое животное получилось! Я не переставала любоваться ее грациозностью, силой, какой-то животной мощью. И почти детской непосредственностью, которую она сохранила, несмотря на солидный уже по собачьим меркам возраст. Все-таки собаки – неоткрытые еще до конца существа. Как в них все это уживается? Возвращаемся. Усталые, но довольные собой и друг другом. Почти поравнялись с домами. И тут, как в плохом триллере из-за угла выходят два мужика. То ли им Герда не понравилась, то ли я понравилась, но прямой наводкой они направились к нам. Герда насторожилась. Почуяла недоброе. Слово за слово, мужички перешли в зону активных действий. Вот не надо было им это делать! Моя девочка. Она защищала меня. Как только один из несчастных протянул руку в мою сторону, практически в ту же минуту этой руки и лишился. Временно, во всяком случае. Пока он корчился на снегу, Герда присела, мелко подрагивая хвостом, и пристально уставилась на второго. Видимо, второго судьба обидела больше первого, ибо он решил, что Герда ему не помеха. Бежать бы да бежать ему. Ан, нет. Ручонки растопырил, ножонки пригнул, да так на полусогнутых и попер буром. Недалеко упер. И все это сопровождалось визгом, лаем, воплями, матерными стонами. Соседи с первого этажа вызвали милицию, и через несколько минут подъехал милицейский уазик. Герда, как порядочная леди после оплеухи английскому лорду, села возле меня, с чувством выполненного долга и без всяких сомнений в содеянном, с любопытством смотрела на то, как этих двоих забирали в машину.
Показания, объяснения, разговоры. Герда терпеливо ждала. Вот тогда-то молоденький лейтенант, кинолог, случайно оказавшийся на смене без своего звериного напарника, предложил отдать Герду в милицию на службу. Говорил, что у Герды особый дар, характер какой-то особенный собачий, когда собака опасность инстинктом чует. «Зачем вам она, – уговаривал он. – Вы же не сможете воспользоваться этим даром. Вы представьте, сколько она гадов переловит». Ну, и все в таком духе. Мне было страшно еще, после произошедшего, и только Герда вселяла в меня спокойствие своим довольным и уверенным видом. Я обещала подумать. Я думала. И понимала, что не могу ей обеспечить должную жизнь, полную опасностей и риска. Уж такой она уродилась. Ей нужны были захваты, веселые перевертыши, взрывные ситуации, кого-то спасать, на кого-то нападать. Я не могла Герде дать в будущем такую жизнь. Если только в милицию