незначительных мелочей. Принимает сам лектор без каких-либо ассистентов. Запускают в аудиторию всю группу сразу. На столе у экзаменатора лежит большой лист бумаги, разграфленный на мелкие клеточки, в которых написаны какие-то таинственные значки. Лектор принимает левой рукой очередную зачётку, а правая уже скользит по одному из рядов таблицы. Взглянув на фамилию в зачетке, Крафтмахер вписывает её в таблицу, кладет зачётку в стопочку на столе, и вот уже левая рука его скользит по строкам таблицы. Он проделывает в уме какие-то вычисления и затем говорит студенту номер его билета. После этого он выдает экзаменуемому два пронумерованных листка бумаги с печатью деканата и своей личной подписью. Производится последний беглый инструктаж:
– После первого предупреждения сажаю вас вот здесь – прямо перед собой, после второго удаляю с экзамена.
Все эти пассы должны полностью парализовать волю студента и испарить остатки желания что-либо списать.
Ещё стоя в очереди с зачёткой, Веня решил, что вытащить нужный лист шпаргалки с ответом на вопросы билета можно лишь в те краткие секунды, когда получив номер билета идёшь к столу, за которым будешь писать, ибо в это время внимание преподавателя отвлечено вычислениями номера билета для оставшихся студентов. Поэтому, повернувшись к экзаменатору спиной, вытаскивает пачку листков из спецкармана пиджака, неторопливо шествует к предпоследнему ряду столов, успевает найти нужный лист и засунуть оставшиеся назад. Сев за стол, он кладёт листы с подписью Крафтмахера поверх шпаргалки и начинает спокойно сдувать, на мгновение отодвигая верхний листок. При этом не делается никаких лишних, подозрительных движений, шуршаний, верчения головой по сторонам. Экзаменатор оказался верен своему слову. Он не сидел за своим столом, наблюдая за студентами издалека, как это делает большинство других, а непрерывно передвигался между столиками по очень сложной и плавной кривой. При этом время от времени он делал резкий наклон вперед, заглядывая, не прячет ли ленивый и малограмотный студент криминальную литературу в столе. Первые пять сданных работ обещает проверить тут же в аудитории и выставить оценки.
Сдул Веня без особого напряжения, аккуратно переписав даже температуру термостата во время эксперимента до десятых долей градуса, что уже само по себе должно навести на мысль о том, что всё это переписано со шпоры. Он сознательно не стал маскировать переписываемое мелкими неточностями, ибо это был честный поединок, а в вопросах чести компромиссы недопустимы. Самое трудное было спрятать шпору уже закончив работу, поскольку теперь внимание преподавателя не отвлечено на другие объекты наблюдения. Оставлять её в столе было бы также величайшей глупостью. Поэтому он положил листок шпоры сверху, демонстративно перечеркнул его размашистыми жестами, как ненужный уже черновик, скомкал и швырнул в урну, вручая чистовик