Нет денег даже на курево. И тут же плавно переходит к тому, что неплохо бы выдать авансик, ну, рублей скажем 100—150. Начальник говорит:
– Я же не знаю. Может, вы и не заработали столько.
– Как же так, – говорит Веня, – отработали уже почти три недели, труд у нас тяжёлый – сами знаете, все данные в конторе есть, а Вы даже 150 рублей жмётесь выдать бедным студентам.
В это время бедные студенты с интересом прислушиваются к разговору и начинают поддакивать, что «и жратва тут никудышная, и вообще, может, мы зря здесь время теряем». Начальник обещает подумать и тут же скрывается в конторе. Вечером командир отряда понуро вывешивает список, из коего следует, что заработали они за день по пять рублей и двадцать копеек на нос. Веня молча начинает собирать свою сумку. Подходит комиссар отряда и заводит разговор об ответственности за общее дело и дезертирстве с трудового фронта. Веня рубанул с плеча:
– Мне нужно кормить семью, а сбежать я собираюсь именно на трудовой фронт. На тот, где за работу платят деньги, а не воруют их у трудящихся.
На следующий день он снова устраивается грузчиком в ИФП, бесплатно питается в столовой и ведёт с Михеичем «сурьёзные» разговоры о жизни. Зарплата небольшая, зато без обмана, как на лесозаводе.
Преддипломная пракика
Так вот в текущих и малозначительных делах и заботах доучился Веня до четвёртого курса, когда студентов начинают распределять в институты на практику. Здесь он допустил некоторую промашку, хотя если посмотреть под другим углом зрения, может быть, это была и не промашка вовсе, а наоборот – везение. В это время преподаватели, ведущие спецкурсы, проводят лёгкую агитацию, чтобы привлечь студентов в свои институты. Веня, разумеется, хотел попасть в ИЯФ, поскольку именно сокровенные фундаментальные тайны материи будоражили его воображение. Одним из преподавателей, работавших в ИЯФе был доцент Нифонтов. Ещё на втором курсе он читал курс полупроводниковых приборов. Дело своё он знал хорошо, но было у него два пунктика. Первый состоял в том, что он никогда не ставил пятёрки на экзаменах, считая, видимо, что на пятёрку знает лишь он сам, да и то не всё. Самого дотошного студента отличника он плавно снижал до четвёрки, задавая дополнительные вопросы, ответов на которые нельзя было найти в прочтённом им курсе. Вторым пунктиком было то, что у Нифонтова была одна любовь на всю жизнь – «зарядовая модель работы транзистора». Студенты, конечно, догадывались об этом не сразу. Быстренько пробежав по основным разделам полупроводниковой теории и техники, Нифонтов переходил к зарядовой модели. Рассказывал он о ней столь вдохновенно и подробно, что даже умственно отсталая мартышка могла сдать эту теорию не меньше, чем на трояк. Так и читалась теория до самого конца курса. Веня был аккуратным студентом, и у него долго ещё хранились прекрасные конспекты с изложением этой теории.
На третьем