дело. Докладывайте.
– Ваше сиятельство, в Кармеле вы приказали напомнить вам, когда будем проезжать поворот на асьенду сеньора Ласаро де Маркоса.
– Благодарю вас, Торрес. Прикажите свернуть. Я должен непременно его навестить.
– Слушаюсь!
– Сигару, корнет? – губернатор приподнял серебристую бровь.
– Никак нет. У меня свои.
– А-а, ну-ну…
Торрес пришпорил коня, карета круто свернула с дороги.
* * *
Еще четверть часа или около того они были в пути – карета Эль Санто и небольшой отряд драгун, семь человек. Наконец показалась асьенда Ласаро де Маркоса, чудом уцелевшая от разграбления и огня инсургентов. Как и многие другие дома в Калифорнии, он был выстроен из мягкого белого туфа, но выглядел весьма крепко и благородно – дом, который стоит уже много десятилетий и простоит еще больше.
Кавалькада миновала персиковую рощу и оказалась перед красивыми деревянными воротами, над коими красовался кованый родовой герб, правда, крепко засиженный птицей и увитый буйным плющом.
– Эй, открывайте! – прокричал Торрес и настойчиво постучал эфесом в двери.
* * *
Сеньор де Маркос был в меру радушен и щедр. Радость, светившаяся в его ячменных глазах, не была лицемерной. С доном Хуаном его объединяли седины, вдовство и забота о детях. И если дом Эль Санто был богат звоном шпор, трубками и смехом сыновей, то дом Ласаро мог по-хвастать нежными голосами дочерей и мягкими звуками гармоники28, хрустальные переливы которой волновали и завораживали души слушателей.
– Слава Иисусу Христу, дорогой Ласаро!
– Во веки веков, дон Хуан, – откладывая щипцы и орехи, протянул руки для дружеских объятий хозяин дома. – Какими судьбами, мой друг? Что привело тебя ко мне в столь тревожное время?
– Об этом позже, – старинные друзья в сопровождении двух слуг чиканос миновали открытую прихожую и оказались в просторной зале, где когда-то частенько проходили званые вечера и пиршества. Пол здесь был из каменных плит, а обшитый лимонным деревом потолок придавал мягкость и уют большому пространству. Искусная ручная резьба на балках и балясинах широкой лестницы, ведущей на второй этаж, придавала всему залу нарядный, торжественный вид. У северной стороны из двух рядов кварцевых плит был сложен просторный подиум29, за ним огромный, отчасти тяжеловатый камин, а на возвышении – длинный обеденный стол, который уже уставлялся сосудами и блюдами из черненого серебра.
– Эй, Мачо! А ну-ка, принеси, детка, свежих фруктов и красного вина. И не спорь с теткой Рози, корзину возь-мешь сам, у нее болят ноги. Только смотри, не усни на пороге, чтоб я не посылал за тобой Мануэля с собаками. Ох уж, эта прислуга, сеньор де Аргуэлло, – Ласаро жалобно изломил брови и хлопнул себя по бедрам руками. – В наше время за этими лентяями нужен глаз да глаз. Эти метисы – настоящие вертушки и воры, и чтобы спознать, что эти бестии замышляют, нужно