переводчика, посвященным вопросам кундалини-йоги и снабженным фотографиями настоящих йогинов в невероятных позах, а также схемой расположения в человеческом теле мистических чакр, центров особой нервнопсихической энергии (праны).
В Таллине Леннон сразу пошел по книжным лавкам и выудил несколько интересных изданий, из которых мне особенно запомнились две: документально-художественная повесть о Тибете Еремея Парнова (названия, к сожалению, не помню), написанная на материале тибетского путешествия ориенталиста Гомоджаба Цыбикова, а также «Записки Тартуского университета» со статьями по индийской философии и крайне интригующей работой бурятского ученого-востоковеда Бидии Дандарона[22] о буддийской мантре «Ом мани падмэ хум». Я, интенсивно впитывая токи новых измерений, начал плотно погружаться в экзотическую реальность восточной философии и магических культов.
Интерес к мистике у меня появился, можно сказать, с детства. В шесть лет я прочитал гоголевского «Вия». Эта вещь крайне поразила меня своей мракобесной инфернальностью и вместе с тем вызвала глубокий интерес ко всему таинственному. С тех пор слово «философ» – ведь именно так квалифицировался главный герой повествования Хома Брут – стало для меня ассоциироваться прежде всего с искателями тайных знаний и адептами оккультных практик.
Я любил обсуждать со своим приятелем из параллельного класса Володей Луковкиным тайны мироздания, спекулируя на детский лад о возможностях большого космоса. Помню, насколько меня поразило собственное совершенно спонтанное открытие «закона относительности времени». Однажды мы гуляли с Лукой по средневековым улицам Таллина, шел снег. Тут я обратил внимание, что падающие с черного зимнего неба, искрящиеся в свете фонарей снежинки чем-то похожи на мерцающие в бездонной вышине звезды. Это сравнение включило совершенно запредельные интуиции. Окружающее пространство вдруг ощутилось единым конгломератом, где снежинки стали микрозвездами, а звезды – макроснежинками. Все это было единым космосом, через который двигалось в пространстве и времени мое тело, безотносительное к условным масштабам личного опыта.
– Послушай! – воскликнул я, обращаясь к Луке. – Я понял закон Вселенной! Вот смотри, мы находимся внутри большого пространства, а внутри нас находится другое пространство, но состоящее уже не из звезд, а из атомов. Каждый атом – это как Солнечная система, только в другом масштабе. Представь себе, что внутри нас существуют целые миры, где есть даже свои населенные планеты с живыми существами типа нас!
Приятель ошарашенно пялил на меня глаза, проникаясь масштабностью мысли. Я продолжал развивать тему:
– Вот смотри, я растер эту снежинку на ладони – и вместе с ней уничтожил миллионы внутренних галактик. И так всякое мгновение. Точно так же космические силы могут уничтожить нашу планету и даже всю нашу Вселенную. Однако не все так просто. Дело в том, что чем масштабнее система,