молчаливо разглядывали что-то у себя под ногами. Потные пыльные лица их были хмуры как никогда. В глазах Худого я прочёл обречённость. Кулак стоял, опершись на свой костыль, тяжело дыша и разминая толстыми заскорузлыми пальцами горсть сухой земли. Пот ручьями катился по его щекам, стекал за ворот рубахи. Лицо его покраснело и опухло больше обычного – верный признак беспробудной ночной пьянки.
Я протиснулся к центру большого круга, образованного людьми, и только теперь увидел то, на что они все смотрели – валявшуюся в сточной канаве, оторванную человеческую голову, почерневшую от запекшейся крови. Глаза мертвеца были открыты и напоминали мутные стеклянные шары, по которым ползали какие-то отвратительные зелёные жуки. От этой картины я почувствовал приступ тошноты.
Стаи крупных жуков вились над головами старателей, садясь на их потные лица. Люди неохотно отгоняли назойливых насекомых, молчаливо и мрачно разглядывая жуткий кусок человеческой плоти в сточной канаве. Отвратительный сладковатый запах гниющей плоти вился в воздухе, привлекая всё больше насекомых.
Я посмотрел на Кулака. Тот облизнул пересохшие губы и произнёс сдавленным осипшим голосом:
– Зык это… Его это…
Кулак замолчал, сглотнув слюну. Затем посмотрел на остальных. Его слова не вызвали никакого оживления среди старателей. Люди продолжали, молча смотреть на окровавленную мёртвую голову. И тут я встретился с Кулаком взглядами. Глубоко в мутных зелёных глазах его засел смертельный страх. Староста понял, что я угадал его чувства, и испуганно отвёл взгляд в сторону. Пожевав губами, глухо забормотал:
– Ну, чего уж теперь глазеть-то? Его это… не вернёшь тепереча, Зыка-то! Нечего глазеть-то зазря!
И не дожидаясь реакции собравшихся на свои слова, Кулак торопливо заковылял к своей конторе. Люди потолкались ещё несколько минут, и нехотя стали расходиться по своим домам. Сердобольный Хрящ достал из кармана замусоленных штанов какую-то тряпку, завернул в неё голову Зыка и унёс её куда-то.
Кулак сидел за столом из струганных досок, и отхлёбывал большими глотками бродило из глиняной кружки. Когда я сел напротив него, он посмотрел на меня мутными глазами.
– Тебе чего?
– Я знаю, где тело Зыка.
Кулак ничего не ответил, только безразлично пожал плечами.
– Тебе это не интересно? – удивился я.
– Чего теперь-то об этом? – Староста снова пожал плечами.
Я выпрямился, кладя руки на стол пред собой.
– Кто это сделал?
Кулак снова безразлично посмотрел на меня.
– Ты это меня об этом спрашиваешь?.. Откуда мне знать-то такое?
– И, тем не менее, ты знаешь!
– Да? – Кулак удивлённо уставился на меня. – С чего это ты взял?
– Там, у сточной канавы, мне показалось, что ты знаешь. Может, я ошибаюсь?
Я пристально смотрел в хмельные глаза Кулака. Его уже порядком развезло. Это и не удивительно, по такой-то жаре! Староста отвёл в сторону взгляд и в очередной раз отхлебнул из своей кружки.
– А если