мысль – прийти на помощь правительству в исполнении этих задач, которые бюрократия, слишком ленивая и продажная, слишком чуждая потребностям народа, неспособна выполнить одна. Только бы не стали чиновники препятствовать – по недоверию и по старой привычке – этому прекрасному побуждению к добровольной организации.
Каждый день на Невском проспекте, на Литейном и на Садовой я проезжаю мимо полков, направляющихся к Варшавскому вокзалу. Эти пышущие крепким здоровьем и снабженные всем необходимым солдаты производят на меня отличное впечатление своим серьезным, решительным выражением лица и твердой походкой. Когда я смотрю на них, меня одолевает мысль о том, что большинство из них уже помечено знаком смерти. Но каковы будут чувства тех, кто вернется? С какими убеждениями и требованиями, с каким новым душевным настроем и с какой новой душой они вернутся наконец к своим родным очагам?
Каждая большая война приносила русскому народу и его стране глубокий внутренний кризис. Отечественная война 1812 года подготовила ту подспудную работу по созданию освободительного движения, которое почти смело царизм в декабре 1825 года. Неудачная Крымская война привела к отмене крепостного права и вызвала необходимость великих реформ 1860-х годов. После Балканской войны 1877–1878 годов с ее победами, доставшимися дорогой ценой, последовал взрыв терроризма нигилистов. Обреченная на провал Маньчжурская война закончилась революционными выступлениями 1905 года. Что последует за нынешней войной?
Русская нация настолько неоднородна в этническом и нравственном отношении; она сформирована из настолько несовместимых и анахроничных элементов, она всегда развивалась в таком полном пренебрежении к логике, в такой путанице конфликтов, потрясений и противоречий, что ее историческая эволюция совершенно не поддается предсказанию.
Сегодня вечером я обедаю с госпожой П. и с графиней Р., мужья которых уехали в армию, а сами они готовятся ехать в качестве сестер Красного Креста в походный госпиталь на передовую линию галицийского фронта. На основании многочисленных писем, которые они получили из провинции и из деревни, они подтверждают, что мобилизация совершилась везде в животворной атмосфере национальной веры и героизма.
Мы говорим об ужасных испытаниях, на которые новые условия войны обрекают сражающихся; никогда еще человеческие нервы не подвергались подобному напряжению.
Госпожа П. говорит мне:
– В этом отношении я отвечаю вам за русского солдата. Он не имеет себе равных в том, что касается невозмутимости перед лицом смерти.
Однако графиня Р., у которой всегда такой живой ум и быстрая речь, остается молчаливой. Склонившись к краю своего кресла, охватив руками колени, нахмурив брови, она погружена в тяжелые думы.
Госпожа П. спрашивает ее:
– О чем ты задумалась, Дарья? У тебя вид сивиллы у треножника. Или ты будешь пророчествовать?
– Нет, я не думаю о будущем; я думаю о прошедшем или, вернее, о том, что могло бы быть. Скажите