дворе поднялся шквал возмущения против лионского чудотворца. Несмотря на всё это, император и императрица продолжали преданно верить Филиппу, спокойно приняли его объяснения и полностью сохранили доверие к его магическим силам.
Все же они не оставляли без внимания тайные предупреждения, полученные ими от религиозных кругов. Духовник императрицы, отец Феофан, к которому император с императрицей чувствовали глубокую привязанность, сумел затронуть их души. Разве их вера в оккультизм не завела их за запретную черту? Разве то разочарование, которое они только что испытали, не было предупреждением Бога?..
Они почувствовали необходимость совершить какой-нибудь торжественный акт христианского рвения и смирения.
Уже в течение длительного времени Священный синод без особенного старания, не торопясь, рассматривал вопрос о канонизации малоизвестного монаха, блаженного Серафима, который умер в ореоле святости в Саровском монастыре, близ Тамбова, еще в тридцатых годах прошлого столетия. Никто не проявлял интереса к этому делу, которое мучительно тянулось, завязнув в бесконечном наведении справок, так что его рассмотрение подвергалось постоянным отсрочкам на неопределенные сроки. К тому же сторонники канонизации столкнулись с серьезным препятствием: труп подвижника прошел все обычные стадии омертвения и гниения, а православная церковь считает, что нетленность человеческого трупа является непременным признаком святости.
Как бы то ни было, но царь и царица со всей страстью вмешались в процесс канонизации блаженного. В качестве верховного опекуна церкви Николай II потребовал, чтобы ему представили подробный отчет о расследовании дела и приказал, чтобы оно было завершено как можно скорее. Впредь это дело стало навязчивой идеей монархов: они провели продолжительные беседы с митрополитами Санкт-Петербурга, Киева и Москвы, с обер-прокурором Синода, с тамбовским епископом и с игуменом Саровского монастыря. Но что более всего их обрадовало, так это то, что их любимый Филипп, совмещавший свои знания в магии с простодушной и глубокой набожностью, полностью поддержал их ревностные старания. Этого было достаточно для того, чтобы нарушить спячку Священного синода, который немедленно обнаружил в жизни отшельника Серафима неожиданную кладезь добродетелей, заслуг и чудес. Словно по мановению волшебной палочки, все трудности были преодолены, задержкам в рассмотрении дела была положен конец, а все возражения были отвергнуты.
Двадцать четвертого января 1903 года московский митрополит представил императору доклад, рекомендовавший: 1) включение Блаженного Серафима в список святых; 2) показ его смертных останков в качестве мощей; 3) подготовка специальной службы в его честь. Внизу доклада царь начертал: «Почитал с чувством неописуемой радости и с глубочайшим волнением». Указ о канонизации получил императорское одобрение и был выпущен в свет 11 февраля.
Осталось только отпраздновать епископские литургии, которые