которая была «бессильна в настоящем и безнадежна для будущего мира» (С. 65).
Единственной возможной угрозой, которую представляло конфуцианство, по мнению этих миссионеров, было то, что уступчивость и согласие, с которыми оно было принято в Китае, отпугивало жителей Серединного царства от стремления обрести истинного Бога (С. 65).
Однако другие и даже те же миссионеры при разного рода обстоятельствах были менее безразличны, когда речь шла о конфуцианской философии, которая, как они считали, была вредоносна по отношению к индивидууму и способна вводить в заблуждение китайцев на многие века (С. 65).
Нет сомнений в том, что репутация Конфуция существенно пострадала в XIX столетии и что миссионеры-протестанты сыграли при этом решающую роль (С. 66).
Профессор Миллер констатировал, что американские миссионеры-протестанты в XIX веке сыграли решающую роль в том, что репутация Конфуция существенно пострадала.
Очевидно, что ситуация сложилась в ходе исторического развития таким образом, что при первом знакомстве европейцев с китайцами европейцы попытались узнать китайцев, понять китайцев. И при этом они узнали о Конфуции, об отношении к нему в Китае, о существовании в Китае традиции с уважением относиться к мудрецам или к тем, в ком видели мудрецов, в древности.
Собственно говоря, записанные высказывания этих мудрецов или тех слов, которые приписывались этим мудрецам, и в первую очередь Конфуция, вероятно, с точки зрения миссионеров-протестантов, в известной степени заменяли китайцам Библию.
Рано или поздно должно было произойти столкновение имени и авторитета Конфуция в Китае с принесенным в Китай миссионерами-протестантами именем и учением Христа.
Христианство при этом выступало в качестве такой духовной основы, которую американские миссионеры-протестанты считали абсолютно правильной, не допускающей никаких сомнений, требующей принятия и подчинения. Столкновение идеологий китайцев и европейцев (американцев) было неизбежным. И оно начало происходить в XIX веке.
Миссионеры-протестанты не проявляли любви к Конфуцию в этом столетии. Максимум, на что соглашались эти миссионеры, – это признание Конфуция хорошим человеком, но всего лишь человеком, а не Спасителем. Так оказывалось, что иностранцы, христиане, американцы, миссионеры-протестанты принижали в глазах многих китайцев Конфуция до уровня того, кто был ниже христианского или навязывавшегося христианами Бога. Для многих китайцев «чужой» бог никак не мог быть выше того, кто считался авторитетом в Китае.
Более того, миссионеры-протестанты считали, что у Конфуция в его рассуждениях даже то немногое, что там было хорошего, было покрыто невежеством, суеверием и язычеством. Конфуцию, таким образом, не только отказывали в божественности, в равенстве с христианским Спасителем, но именно Конфуций и представал воплощением невежества, суеверия и язычества.
Иными словами, идейно американцы и китайцы полностью расходились.