На завтрак Николай готовил густой супчик (из норвежских суповых пакетиков и тушенки), ну а сало уже было порезано на кусочки и выложено на тарелку. Лицо его было красным, даже багровым, так, словно он только что вышел из бани. В действительности же Николай почти два часа кряду убирал снег возле ангара. А затем еще проехался на скутере по заснеженным улочкам поселка. Он лишь минут десять назад вернулся в ангар. Нахлестало ветром и снежной крупой так, что от пламенеющих после этих утренних работ щек можно прикуривать.
Из динамика рации, наряду с атмосферными помехами, и вправду временами слышались какие-то странные звуки… Явственно прозвучало несколько щелчков. Складывается впечатление, что кто-то – и именно на оговоренной заранее волне, поскольку у рации этой сотня каналов – пытается осуществить вызов… Голышев отключил кнопкой функцию «шумоподавление», тем самым увеличив дальность приема сигналов. Двое мужчин, замерев, провели еще какое-то время в ожидании, чутко прислушиваясь к звукам, но из динамика доносились лишь давно уже привычные уху едва слышные шорохи…
– Ну?! Слышал?! – первым нарушив тишину, спросил Голышев. – Кто-то явно пытался выйти на связь!
– А почему ты думаешь, что это – они?
– А кто же еще? Норги эту волну не используют.
– Это могут быть рыбаки. Или «торгаши», к примеру.
– В такое время года? Они сейчас жмутся к Нордкапу! Опять же, на дворе не лето и не осень, чтобы сигнал в УКВ-диапазоне за счет эффекта рефракции распространялся на большие расстояния.
– Ну… в общем-то, да. Странно… Я тоже слышал щелчки. Даже показалось, что обрывок слова прозвучал… Что-то вроде «али»… Или – «пали»…
Голышев одет в простеганный свитер, под который пододета водолазка с высоким глухим воротом. На ногах две пары шерстяных носков. Заходя в этот вагончик, они обязательно разуваются и надевают сухие, нагретые на масляной батарее носки (эта привычка перешла от норгов). Игорь Валентинович сидел за скругленным столом с аппаратурой, который они меж собой называют «терминалом». Он развернулся в кресле и посмотрел на товарища красными от недосыпа глазами.
– Я вот думаю… Может, того… рации «подсели»?
Пинчук пожал плечами.
– Сразу обе? Хм. На холоде все может быть. Но у них ведь есть запасное питание! И этот – он кивнул на чемоданчик с инмарсатовским спутниковым телефоном, – у них тоже имеется.
– Ну… это ж на крайний случай!
– А то, что они должны были вернуться еще позавчера, разве не «крайний случай»? Ты сам-то их вызывал, Игорь?
– Нет, не вызывал. Ты же понимаешь… – Голышев провел ладонью по заросшему щетиной лицу. – Люди ушли в «автономку». По своим секретным делам… Опять же, есть инструкции. Антон сам сказал, что свяжутся с нами, если потребуется… И что они выйдут на связь не раньше, чем пройдут на обратном пути отметку «Второй лагерь».
– Ну они ведь не зеленые пацаны! И не залетные туристы, чтобы не знать, что тут и как. Зря