и не одинок он. Где-то недалеко находится Маша… Или она все-таки не более чем призрак из прошлого?
– Вы, Павел Евгеньевич, можете прикоснуться ко мне, почувствовать тепло моего тела, – с затаенной усмешкой продолжала врач. – Вы прикоснулись, вы убедились, что я живой человек. А ваша жена не позволила прикоснуться к себе. Потому что ее нет, на ее месте – холодная пустота…
– Теплая пустота, – поправил врача Торопов. – Тепло в палате, воздух теплый…
– Мне нравится ход вашей мысли, – поощрительно улыбнулась Эльвира Тимофеевна. – Я согласна, пусть пустота будет теплой…
– И еще она теплая от прошлого, – глядя куда-то в точку над головой врача, чуточку заторможенно проговорил Павел. – Я любил Машу… Я помню, как ухаживал за ней… как в первый раз поцеловал… Я возвращался из командировки, она ждала меня, мы накрывали стол, зажигали свечи, пили вино, мяли постель… Она ждала меня. Она ждала меня вместе с этим проклятым Юрой. Пока я был в командировке, она спала с ним, – сжимая кулаки, сквозь зубы процедил он. – Она ждала меня в постели с ним… Я застрелил его! Я хотел убить ее!..
– Паша, не надо, – мягко обратилась к Павлу женщина. И снова ладонью накрыла его запястье. – Тебе нужно успокоиться… Помни, ты должен контролировать себя.
– Да, да, – соглашаясь, кивнул Торопов. – Я должен контролировать себя…
– Иначе мне придется назначить тебе курс медикаментозного лечения. Ты же знаешь, это небезопасно.
– Да, знаю. Я могу превратиться в растение…
Он знал, он слышал где-то, что аминазиновая терапия способна сделать из человека беспомощное существо, которое может ходить под себя, радостно при этом улыбаясь. Таких людей называют овощами… Где-то он слышал это. Где-то. И ясно где. Ведь он уже три года в психушке. Он много чего видел, много знает, просто далеко не все помнит из-за того удара по голове, которым наградил его чокнутый профессор. Ему отшибло память, но Эльвира Тимофеевна – знаток своего дела, она умеет вынимать из подсознания заложенные в него события, факты. И делает она это мягко и аккуратно. Может быть, когда-нибудь она вылечит его, избавит от несчастья, в которое повергла его живая память о мертвой жене.
– Правильно, – кивнула врач. – Ты должен превратиться в здорового человека.
– Но я здоров.
– Тебе только кажется, что ты здоров.
– Но ведь я знаю, что Маши нет в живых.
– Это просветление, Павел. Всего лишь просветление сознания. И я очень хочу, чтобы оно тебя не покидало…
– Не покинет.
– И твоя Маша перестанет являться к тебе во сне?
– Не во сне, – мотнул он головой.
– Ну вот видишь, – опечаленно вздохнула врач.
– Эльвира Тимофеевна, вы не так поняли, – забеспокоился Павел. – Мне просто казалось, что она являлась ко мне наяву. Но на самом деле она является ко мне во сне…
Торопов ощущал острую потребность доказать этой прекрасной женщине, что он душевно здоров. Или как минимум избавился от психического расстройства.
– Это