держал трость, а в другой – сигарету. Хотя через темные очки было плохо видно, Джуд показалось, что он смотрит прямо на них сквозь пелену сигаретного дыма. Стоило ей вглядеться в его лицо, как рот его тут же расплылся в ленивой улыбке.
Джуд ощутила, как кожа на затылке покрылась мурашками.
– Как долго он там стоит? – обратилась она к Шарки.
– Кто? – удивился тот.
– Вот этот мужчина, одетый как…
Джуд замолчала. Внезапно незнакомец исчез, оставив за собой лишь сигаретный дым.
– О… Он ушел. – Джуд огляделась, но его и след простыл. – Там стоял мужчина, одетый как Барон Лука.
Лицо Шарки скривилось.
– Зачем кому-то переодеваться в Барона Луку?
Пожалуй, Барон Лука являлся самым знаменитым холодным духом из всех – духом смерти. Его всегда изображали в вечернем наряде, с цилиндром и в очках из дымчатого стекла. Он любил сигареты и торфяной виски, а еще всегда носил с собой карманные часы, чтобы отслеживать время, когда людям пора будет отправляться в мир иной.
С тех пор, как ушел Великий Змей, миром правили братья-близнецы, Оллин и Крэг. Оллин был принцем теплых легба и контролировал духов дня, в то время как Крэг повелевал холодными легба – духами ночи. Он был также известен как зловещий хозяин перекрестков и отвечал за пересечение всех невезений, несчастий, разрушений, несправедливости и страданий в мире.
Братьев всегда изображали в виде двух чернокожих стариков, лениво покуривающих трубки и одетых в потрепанные костюмы и широкополые соломенные шляпы. На всех картинках они всегда стояли по разные стороны духовного перекрестка.
Оллина часто сопровождала верная собака с седой шерстью, поскольку для него собаки являлись священными созданиями. Это было единственное заметное различие между братьями. У Крэга на плече сидела сова, и иногда он носил с собой хлыст, чтобы управлять конями Апокалипсиса, которые однажды уничтожат мир.
Джуд поразило, что в Батон-Нуаре нашелся человек, кому хватило смелости одеться как Барон Лука. Возвращаясь к трамвайной остановке, она покачала головой и постаралась отделаться от неотвязного тревожного чувства. Как обычно, в «гражданской» части вагона было битком народу, и друзьям пришлось плотно прижаться к остальным пассажирам. В результате лицо Джуд оказалось под мышкой высокого мужчины, и она не удержалась и бросила возмущенный взгляд за бархатную веревку, где находилась полупустая «королевская» часть со свободными сидячими местами.
В те дни, когда Джуд особенно нуждалась в драке, она просто садилась в «королевскую» часть вагона, тем самым выражая протест против этого разделения. Сколько раз она видела, как едва стоящая на ногах старушка с дрожью сжимает поручень, пока сильные и здоровые вампиры, ведьмы или Потомки без всякого стыда вальяжно разваливаются на сиденьях. Трудно не сердиться на такие вещи, во всяком случае, для Джуд. Она искренне не понимала, почему остальным до этого нет дела.
– Так заведено, – всякий раз объяснял Шарки, когда