к татарам-кожевенникам, ободряюще подмигнул им: – Не бойсь ничего, ребяты, идите на Ивановскую.
К нему подошел рослый, могучего сложения татарин с оспинками на лице.
– Ты бачка! Ты добрый молодец! Урус истинный! И ты, и ты!.. – показывая на чернослободцев, взволнованно восклицал он. – Гультяй – тьфу! Злой люди, собаки! Не урус, не татарин!..
– Будет тебе, паря. Ни к чему сие, – махнул рукой Иван. – Что с них возьмешь, гультяев пьяных… – И к своим: – Идем, что ль?
– Темир, – стукнул себя кулаком в грудь кожевенник, – добрых дел на запамятует, Иван!
– Я тож! – сверкнув узенькими щелками черных стремительных глаз, горячо выкрикнул Орка.
Остальные усмари-кожевенники, оживленно переговариваясь по-татарски, улыбались, одобрительно кивали головами.
Глава 5
Бурлит, волнуется вече. Адам-суконник давно уже речь свою кончил, а на Ивановской площади, не смолкая, крутится, гремит вихрь слов, восклицаний, других каких-то звуков.
Переминаются с ноги на ногу, молчат на помосте гости торговые и старосты слободские, поглядывают в сторону Фроловской улицы – бояр ждут…
А время не ждет, идет себе. Вот уже солнце высоту потеряло, к закату клонится. Устали все, голодны, да и вече затянувшееся надоело. То тут, то там раздаются нетерпеливые, недовольные голоса:
– Эй, господа старосты и сотские, сколько мы еще тут стоять будем? Люди-то изморились, с утра не емши!
– Давай сказывай кто, как, Москву оборонять станем! Что молчите?
– Вишь, прихвостни боярские, шагу без них боятся сделать!
– Кончай вече! Тащи их оттоль, сами управимся!..
На помосте зашевелились, стали советоваться; приноравливаясь к толпе, кто-то выкрикнул:
– Верно, братчики! Неча нам воевод князевых ждать! Стены у Кремника добрые – отсидимся!..
– А посад как? А Заречье? Там ведь избы и лавки наши! – заволновалось вече.
– Станут они об том тревожиться, как же! Свое, небось, давно в Кремник снесли да в тайниках припрятали. Не одну кубышку с деньгой в землю зарыли.
– Да где мы тут поместимся? Еще и сирот с деревень да сел набежит сюда сколько!
– Тут, братчики, чтобы не случилось, как в присказке: многого желать – добра не видать. Дабы посад и слободы уберечь, надо в чисто поле идти с ордынцами биться! – закричал староста кузнецов Петров.
– А можем ли мы сие без воевод, с малолюдством таким? – поддержал его кто-то из выборных.
– Оно-то жаль всего, не найдено, не пожаловано. Горбом да потом своим нажито, – громко вставил долговязый сотский сурожан Саларев. – Ан что думать, раз ничего не придумать.
– Саларь, Коверя да другие купцы дюже пот льют, только чей-то? – раздался насмешливый голос в толпе.
– На правеж-наказание их, небось, не ставят, не то что нашего брата!
– Ради корысти своей родного отца по миру пустят!..
Не по себе от выкриков таких людям лучшим,