что совершивший кражу ребенок, скорее всего, уже и так достаточно настрадался от угрызений совести (Господи, сделай так, чтобы она сочла меня достаточно настрадавшейся!), я наткнулась на сайт, где была картинка: в Иране мальчику, которого поймали на воровстве, переезжают руку на грузовике. Только картинка оказалась фейковой, и за ней стояло обычное вымогательство денег. Потом я поискала «грузовики смерти» в Китае, о которых говорила сестра, – они выглядели как дома на колесах, про которые я раньше думала, что было бы здорово в таком поехать на каникулы: там можно и помыться в душе, и в сортир сходить, и лечь поспать, а потом проснуться уже в Нью-Мексико. Только в Китае они были черные и глянцевые, точно гигантские полицейские машины, и просыпался ты там мертвым. Интересно, а слышала ли об этом Дун? Я была практически уверена, что нет, поэтому я перекинула ей ссылку. Китай, безусловно, еще хуже Атланты, пусть моя сестра и молится на тамошних врачей.
Пока я шарилась по Сети, я чувствовала, как во мне нарастает какое-то нервное возбуждение, будто перед панической атакой. Поэтому я погуглила «панические атаки» и решила, что мне совсем не хочется получить первый опыт в пятнадцать лет, но зажим в груди от этого не прошел. Не думаю, что я заскучала по маме, и точно знаю, что я не заскучала по Линетт, но меня начал одолевать вопрос: заметил ли Бёрч, что меня нет. Перед сном он любил притащить ко мне книгу, в которой утка, кот и сова варят вкусный тыквенный суп. Я сразу начинала громко чавкать, а он каждый раз прямо-таки заходился от смеха, а когда Бёрч смеется, это просто до безобразия сладкое зрелище. Интересно, он что, теперь приперся с этой книжкой к Линетт? И что они ему сказали? Как объяснили, куда я подевалась? В любом случае, он ничего не поймет, но теперь я почти пожалела, что не сказала ему до свидания или не оставила ему фотографию, где я стою на фоне самолета.
Было слышно, как в соседней комнате сестра репетирует роль: «Оно пульсирует. Оно истекает кровью. Но способно ли оно на чувства?» Ее кровать напоминала гостиничную – белые-пребелые простыни, кругом подушечки, а в воздухе витает легкий аромат роз. «Ты меня любишь? Или ты только думаешь, что любишь? Что там бьется у тебя внутри?» За стеной звучали одни и те же реплики, снова и снова. Громче, потом тише. Испуганно. Радостно. Воодушевленно.
Одиноко.
2
Когда я проснулась, сестра в соседней комнате уже не спала. Она выполняла упражнение «приветствие солнцу» и пила китайский чай. В холодильнике не было абсолютно никакой еды. Не было ее и в кухонных шкафчиках. Да, у сестры есть блендер, способный измельчать даже самые мерзкие овощи, но только вот положить туда нечего. Разве что лежалые яблоки и полезные порошки. Если бы ей шурупами прикрутили нижнюю челюсть к верхней, возможно, ей бы даже не пришлось вносить никаких изменений в свою повседневную диету. Когда я подолгу не вижусь с сестрой, я помню о ней только хорошее: что она прикольная, стильная, что ей всегда есть что рассказать про знаменитостей. Но когда вмешивается реальность,