знаю, что идти одной не придется. Сопроводят и вернут домой еще до того, как я окончательно превращусь в тыкву.
Впрочем, в тот раз глупость была достаточно банальной. Мы выбирали для меня свадебное платье. В наших широтах найти небелое свадебное платье, да еще без золота и стразов – то еще испытание.
Естественно, боевая подруга была со мной. Это она шепнула, что мою заготовленную фразу про Ренуара лучше оставить на потом. Очень на потом. Разумеется, я не поверила.
– Мне нужно такое платье, как на ренуаровском портрете актрисы Жанны Самари, – уверенно сказала я. – Импрессионистов обожаю дальше больше примитивистов.
Продавщицы многозначительно переглянулись.
Иногда создается впечатление, что меня воспитали чайки на необитаемом острове. На самом деле я просто хорошо училась в школе. В обязательном порядке читала книги. Как и положено детям, ходила в музеи. И ни один ботаник-выпускник не оставил на этих утоптанных тропах записку о том, что так делают не все. Или о том, что фраза «возьмут натурой» больше не имеет отношения к продовольственным повинностям крестьян.
В моем присутствии люди часто переглядываются. Со временем я сообразила, что это сигнализирует об общем недопонимании.
– Как будто платье нарисовано сливочным кремом на торте, – я решила прибегнуть к гастрономическим образам. А потом бросила выпендриваться и добавила: – Небелое.
Меня окружили разными нарядами. Молочными, сливочными, цвета мороженого за 22 копейки и оттенка топленого молока.
– Мне бы небелое, – заупрямилась я.
– Так они не белые, – радостно ответили продавщицы. Видимо, пока я влюблялась в Ренуара, они штудировали цветовую палитру.
– А есть еще более небелое? – уточнила я.
– Конечно, – ответили они и принесли красное. А потом черное.
Война ухохатывалась на диване для гостей:
– Тебе нужно взять два последних и надеть одно на другое, – уверенно заявила она. – В черно-красном будешь вылитая актриса Жанна Самари. Только надо будет еще ножку поджать. Говорят, у нее одна нога была короче другой.
– Не хочу быть Жанной Самари, – заупрямилась я. – Просто хочу быть словно на портрете у Ренуара. Чтобы мое платье как бы нарисовали. Будто кремом на торте. Я ведь обожаю импрессионистов…
– И поесть, – закончила Война.
В какой-то момент я даже готова была расплакаться от всеобщего тугодумия, но она из ниоткуда достала булочку и сунула мне:
– Жуй, – приказала подруга и, повернувшись к продавщицам, добавила: – Принесите ей такое платье, которое берет свидетельница, если хочет затмить невесту.
Свершилось чудо и совсем скоро я стояла в наряде, нарисованном кремом на торте. При этом выглядела в тысячу раз лучше, чем актриса Жанна Самари. Чем вообще все актрисы, даже те, которые не встречали Ренуара.
– Надо бы цветы с юбки убрать, – с сомнением