и даже не пошатываются.
Я один её ощущаю?
– Я обещал быть в Шуе, так что присмотри за ним. Объясни, что и как. Что за Игра идет… И ни в коем случае до моего прихода не выходи на улицу. Чтобы не произошло! – Федор обнимает плачущую девушку.
– Я думала, что больше не увижу тебя! – рыдает девушка на его плече.
– Я ещё живой! – вырывается из моего рта. – Вызовите «Скорую», твари!
– Ого, он ещё и ругаться может! – грустно улыбается Федор. – Значит, жить будет. Дождитесь нашего возвращения!
Сеточка черных вен расползается по груди. Полосатые листья прикипают к ранам и не выпускают кровь наружу. Но с каждым биением сердца черная паутина захватывает всё большие участки тела. Отрава покрывает руку целиком, на неё страшно смотреть: распухшая, черно-красная, дрожащая, не моя.
Сердце стучит с частотой огромного маятника… Воздух приходится проталкивать языком… Глаза смыкаются многотонными веками…
«Вот как умирают люди!» – сквозь высокие волны боли продирается одинокая лодочка-мысль.
– Парень! Ты дыши! Дыши чаще! Тогда будет легче! – откуда-то издалека доносится девичий голос. – Ты извини меня, родной, что я не сдержалась!
На лоб ложится прохладная ладошка. Я успокаиваюсь… Так мама в детстве прислоняла ладонь к царапине и боль сама собой проходила. Так и сейчас, она уходит в сторону и на её место приходят светлые и расплывчатые образы. Я засыпаю…
Поздравляем
Вы вошли в Игру
Гайд по игре
– Эй, парень! Парень! Ну, вставай же! – твердая рука теребит за плечо. От пальцев пахнет свежестью лимона.
Женский голос не отстает от меня. Назойливой мухой он влетает в уши и раздражает барабанные перепонки. Я открываю один глаз. На меня в упор смотрит наглая морда пухлого кота. Наглый кот обнюхивает моё лицо. За ним виднеются синие ножки табуретки и симпатичные лодыжки с не менее симпатичными тапочками.
Это где же я так напился, что уснул на полу? Я сдал диплом и мы отметили? Или просто напоролся с друзьями?
Кот продолжает обнюхивать и возмущенно фыркает, когда я моргаю в ответ.
– Пошел прочь, чувырло! – сиплю я на него.
Кот флегматично отходит в сторону, похоже, он привык к подобному отношению. Его пушистые ляжки нахально покачиваются – так и подмывает отвесить пинка. Однако очень и очень не хочется двигаться. Хочется лежать и смотреть на лодыжки. Или поднять взгляд повыше?
– Парень, поднимайся! – снова звучит женский голос.
Как бы ей объяснить, что мне и на полу хорошо и удобно? Может, теми же словами, что и коту?
– Оставь меня старуха, я в печали!
– Дурак! – тут же обижается голос. – Я же как лучше хочу! Перебирайся на кровать, а то простынешь на полу.
Передо мной возникает надпись:
Ваше тело перестраивается под берендея
Возникает и тут же пропадает. Я списываю это на своё состояние – в такой ситуации и не такая хрень привидится. Я пытаюсь перекатиться на спину и тут же воспоминания