Трофимов. Ну, ведь чисто теоретически телевизоры, на которые попадает вся видеосъемка, можно заблокировать...
Турецкий. Да?
Трофимов. Я же сказал: чисто теоретически. Вы кино смотрите? Американские боевики. Так вот, в доме был заведен такой порядок: если ночью кто-то выходил из дому или, наоборот, появлялся, он прикладывал свою ладонь на входе к специальной идентификационной пластине. Естественно, все отпечатки ладоней домочадцев были занесены в память, так что это являлось своеобразным паролем, пропуском. А если они нарушены, моментально поднимается тревога.
Турецкий. Ничего себе. А вы говорите, Богачев не был подозрительным человеком.
Трофимов. Не был. Эту систему я ему посоветовал внедрить.
Турецкий. Чем мотивировали?
Трофимов. У сослуживца Богачева похитили сына.
Турецкий. Вот как? Расскажите об этом случае.
Трофимов. Ну, я особо не в курсе. Знаю только, что его удалось вернуть.
Турецкий. Выкупили или освободили?
Трофимов. Как-то договорились. Этим занималась СБ «Махаона».
Турецкий. Вот как, а официальные органы привлекались к этой операции?
Трофимов. Нет, таково было условие переговоров с похитителями.
Турецкий. Как зовут сослуживца? И когда это было?
Трофимов. Лапин. Петр Евдокимович. С полгода назад.
Турецкий. И после этой истории Богачев решил усилить охрану своей семьи?
Трофимов. Видимо, так.
Турецкий. Последний вопрос. Вы знали, что в сейфе у Богачева хранятся драгоценности и деньги?
Трофимов. Знаете, когда у богатого человека в комнате сейф, немудрено предположить, что он хранит в нем что-то ценное.
Турецкий. Спрашиваю еще раз. Вы знали, что в сейфе Богачева — бриллиантовые подвески и восемь с половиной тысяч долларов?
Трофимов. Про деньги — знал, про подвески — нет. Насчет денег у нас был заведен такой порядок. Леонид Георгиевич обычно сообщал мне, какие суммы хранятся в доме. Думаю, он мне доверял.
Оперуполномоченный МУРа Владимир Софрин. Москва. 24 августа, 20.10
Дверь без стука отворилась, и на пороге возник Грязнов.
— Ты бы раскладушкой обзавелся, что ли, — начал он, проходя в кабинет, — если не можешь прерывать процесс движения мысли.
— Добрый вечер, Вячеслав Иванович! — очнулся Софрин.
Грязнов плюхнулся на стул.
— Кому как. Вот тебе, Вовка, например, как?
— По нашему... моему заданию — никак... Пока.
— Что, ничего путного у этой супермодели, как там ее...
— Алешина.
— Ну, не важно. Ничего не узнал?
— Не знает она, где его еще искать можно и с кем компанию водит. Вот. Но ее саму познакомил с Гукком один знакомый. Я оставил Алешиной свой телефон. Служебный.
— Гм-м, — иронически протянул Грязнов. — И он тебе, конечно, тут же перезвонил и назвал точный адрес, где Гукк прячется.
— Нет, — честно признался Софрин. — Может, завтра.
— Ну, удивил ты меня, Володя.