Почувствовал сухость во рту и следом за ней тошноту. Ощутил себя участником одной из тех сценок, где дети выходят, чтобы прочитать перед классом стишок или сыграть в спектакле, и вдруг забывают текст. Сейчас два выхода: сбежать или импровизировать. Подумав, что маленькая ложь навредить никому не сможет, Андрей подключил всё своё воображение и стал пересказывать несуществовавший разговор с Петей и Олесей.
Он говорил и видел, что редактор чувствует его возбуждённо-отчаянное состояние. По остекленевшему взгляду Сергея Владимировича трудно было понять, нравится ли ему услышанное. Когда Андрей кончил свой рассказ, то почувствовал на висках капли пота. Смахнул их дрожащей от возбуждения рукой и виновато опустил взгляд, впившись потными ладонями себе в колени. В тишине они провели пару минут, редактор продолжал цепко следить за каждым его движением, будто ждал продолжения.
– И что же, всё? – с удивлением спросил он.
– Да, всё.
– Интересная история… – Редактор откинулся в кресле, свёл пальцы в замок и широко улыбнулся. Теперь он словно насытился и переваривал. Андрей молчал. «Что тут интересного?» – подумал он, но начал верить, что его историю купили.
– Получается, этот Пётр спит и видит, как бы вернуться в Москву, и вся эта идея с эвакуацией ему не нравится, так?
– Да.
– А жена его не против остаться, так?
– Ну да.
– Странновато… Вы сами женаты?
– Нет, – Андрей понял, что его могут раскусить, но почему-то уже не испугался. Весь страх вышел из него вместе с доносом.
– И как вы думаете, что привело их к такому разладу?
– У них нет разлада. Просто ему меньше нравятся эвакуация и городок, а ей тут нормально.
– Это я услышал. Я просто пытаюсь понять, как так вышло, что члены семьи так по-разному относятся к одним и тем же обстоятельствам. Ведь, в конце концов, их никто не принуждал приехать.
– Я слышал, сейчас с этим строже и многих вывозят чуть ли не насильно…
– Нет, вы слышали неправильно, – редактор перестал улыбаться. – Значит, так. Мне сдаётся, вы с чего-то взяли, что я жду доносов на ваших соседей и друзей любой ценой. Наверное, вы думаете, будто я какой-то жандарм. Вы понимаете, что от ваших рассказов судьба этих людей может измениться, а может и не измениться, и не нам с вами это решать?
Андрей кивнул.
– Тогда, я думаю, вам стоит быть осторожнее со словами. Они могут иметь последствия.
– Я всегда хотел, чтобы мои слова имели последствия, – сказал Андрей и почувствовал, что это говорит старый, оставленный на московском вокзале Андрей. – Для этого я и стал тем, кто я есть. Собой.
– Ясно…
– И кстати, это не работало там. Не было никакой разницы от того, о чём и как мы писали. Ничего не менялось. Всем было наплевать. Я просто надеялся, что наш городок – это другое место.
– Оно может стать таким, – задумчиво согласился редактор, – лучшим.
Андрей удивлённо прислушался к собственному голосу: звонкий, уверенный, не пасующий, – такого себя