столиком, ты приносишь нам кофе, и мы болтаем: ты отвечаешь на мои вопросы, а я слушаю и улыбаюсь…
Я понимаю, что ты сейчас скептически морщишься, но просто попробуй: такие техники работают! Я буду приходить по утрам за наш столик, садиться там одна, брать сама себе кофе и слушать. И буду угадывать, что ты отвечаешь. В общем, мы попытаемся, а там как пойдёт, ладно?.. Доверься мне. Этот бестелесный мир существует, и через него мы можем общаться со своими близкими и родными… (В этом месте часть текста была зачёркнута.) Давай лучше перейдём к вопросам.
Расскажи, как тебе там нравится? Действительно ли вы всем обеспечены? У нас тут в Москве продукты все на месте, но цены подросли, становится трудно закупаться, как прежде. За границу из моих на Новый год мало кто едет: больно дорого, да и по телеку не перестают твердить, что там опасно. «Угроза не миновала…» – из каждого утюга об этой угрозе. В общем, расскажи, как там с обеспечением.
Ещё расскажи, с кем ты уже познакомился. Есть ли у тебя друзья? Раз вас так много уезжает, то, может, ты встречаешь знакомых? Правда, говорят, в ваш городок после тебя уже никто не едет, всех везут дальше на север. Может, тебе ещё повезло?
Самое главное: напиши, что слышно о том, когда этот кризис закончится? У нас тут целые ток-шоу устраивают, по два-три часа могут обсуждать то, что всё скоро нормализуется, что угроза временная, что всерьёз никто не верит в войну, потому что Россия может дать отпор и так далее… Но чем чаще они говорят о временности, тем мне становится больше не по себе. Сколько это уже длится? С осени? А скоро Новый год. Я думала, “временно” – это месяца полтора. Но раз городки только продолжают принимать людей и никто не возвращается…
Андрей, когда я об этом пишу, то начинаю плакать. Вот натурально. Может, ты даже видишь. (От этой фразы была нарисована стрелочка на засохшую каплю слёз, немного подмочившую чернила на одном из знаков препинания.) Видишь? Об этом тоже скажи. Мне так горько, что ты не можешь мне ответить. Но я правда начинаю верить, что всё образуется. Я скоро приеду, ладно? Или ты вернёшься ко мне. По крайней мере, на день рождения – ты же не можешь его пропустить, правда?
Почему я не уехала до сих пор? Надеюсь, ты понимаешь, что эта работа для меня очень важна. Ты всего добился, а я только начала делать карьеру… Правда, если редакция продолжит рассыпаться, то будет бессмысленно тут оставаться. Я только из-за нашего Пал Палыча тут, он гений, конечно… Но очень старенький, и его подкосила смерть жены… Он был странный какое-то время, и сразу грязные слухи идут, что главред-то, мол, ку-ку… Гадость.
В общем, не забывай: по вечерам ложись, представляй всё это и посылай мне ответы. На всё сразу не отвечай, по одному в день. Я буду вслушиваться. Наверное, тебе придётся повторять по нескольку раз: всё-таки между нами тысячи километров, и мысль идёт долго… Блин, Андрей, ну не хмурься, пожалуйста! Поверь хоть раз в то, о чём я тебе говорю!
В целом, не считая подорожания и отъезда друзей, мы тут живём хорошо. В Москве, как всегда, очень