на поверхности. Как всем нам хорошо известно. Если хотите подтверждения этого феномена, проверьте на своем коктейле.
Итак, первая опора опор отплыла в устье ледника Кука – она сдерживала бассейн Земли Виктории и Земли Уилкса на востоке Антарктиды. В том бассейне одном было достаточно льда, чтобы поднять уровень моря на двенадцать футов, и хотя сразу он съехал не весь, за следующие двадцать лет он соскальзывал быстрее ожидаемого, пока в воде не оказалось больше половины. Лед сходил и просто плыл по течению, быстро тая в соленой воде.
Гренландия, кстати, сыгравшая во всем этом немаловажную роль, тоже таяла все быстрее и быстрее. Ее ледяная шапка была аномалией – она осталась от крупнейшей полярной ледяной шапки времен последнего ледникового периода, но находилась гораздо южнее, что можно было объяснить лишь ее возрастом. По сути, она запоздала со своим таянием примерно на десять тысяч лет, но лежала в огромной ванне из горных хребтов, которые сохраняли ее форму и охлаждались сами. Однако лед таял на поверхности и падал вдоль трещин на дно ледников, где в береговых грядах, как в дырявых ваннах, прорезались крупные каньоны, и в итоге таяли и гряды – примерно в то же время, когда бассейны Виктории и Уилкса обвалились в Южный океан. Вероятно, именно из-за этого таяния льда в Гренландии к юго-востоку от нее в океане образовалась область пониженной температуры. Что могло вызвать там охлаждение океана, удивлялись и спустя десятки лет. Говорили, мол, как загадочно, а потом снова продолжали сжигать углерод.
Таким образом, Первый толчок был вызван прежде всего бассейнами Виктории и Уилкса плюс Гренландией плюс Западной Антарктидой, внесшей менее крупный, но вызвавший последствия вклад: ее бассейны почти полностью находились под водой, вследствие чего у них быстро разрушились опоры и они всплыли на поверхность и унеслись от берега. Столько льда откололось и плюхнулось в воду! Годы крупнейшего подъема, 2052–2061-й, – и вдруг океан разом поднялся на десять футов. О нет! Как такое могло случиться?
Просто сама скорость изменений меняется, вот как. Скажем, скорость таяния каждые десять лет удваивается. Через сколько десятилетий нам хана? Не так уж много. Это как сложные проценты. Или, если помните, как в той старой истории о великом императоре Моголов, который согласился отплатить спасшему ему жизнь крестьянину зернами риса – сначала положив одно, потом два, потом четыре, и так каждый раз удваивая, пока не заполнятся все клетки на шахматной доске. Возможно, отплатить таким образом ему посоветовал великий визирь или главный астроном, а может, и хитрый крестьянин, но непредусмотрительный император сказал, мол, конечно, это очень выгодно, кому нужен этот рис; и начал выкладывать плату, считая зерна, как его научила одна женщина из сербских дервишей. Заполнив пару рядов на доске, он увидел, как его поимели, и приказал отрубить голову то ли визирю, то ли астроному, то ли крестьянину. А может, и всем троим – это было бы как раз по-императорски. Один процент людей