что подумает обо всём мистер Гоббс. История началась с графов; дедушка, которого Цедрик никогда не видел, был графом; если бы его старший дядя не убился, упав с лошади, он тоже был бы со временем графом; после его смерти второй дядя Цедрика был бы графом, если бы не умер в Риме от лихорадки; потом его собственный папа сделался бы графом, если бы он остался жив; но так как все они умерли и остался только Цедрик, оказывалось, что он, Цедрик, должен сделаться графом после смерти дедушки; теперь же он стал лордом Фаунтлероем.
Услышав это в первый раз, он побледнел:
– О Дорогая, мне не хочется быть графом. Никто из моих товарищей не граф. Как сделать, чтобы этого не было?
Но, по-видимому, ничего нельзя было сделать. Вечером, сидя у открытого окна и глядя на глухую улицу, Цедрик и его мать долго разговаривали. Мальчик сидел в своей любимой позе, обхватив одно колено, и его маленькое изумлённое личико раскраснелось от усиленных дум. Дедушка прислал за ним, прося его приехать в Англию, и, по мнению мамы, ему следовало ехать.
– Видишь ли, – сказала она, печально глядя в окно, – я знаю, что твой папа захотел бы этого, Цедди, а потому ты должен ехать. Он очень любил свою родину, и есть многое, чего маленький мальчик не может вполне понять. Если бы я не отослала тебя, я была бы очень себялюбивой мамочкой. Когда ты вырастешь, ты сам увидишь – почему.
Цедди печально покачал головой:
– Мне очень жаль расстаться с мистером Гоббсом. Я думаю, ему будет недоставать меня, а мне – его. И мне жаль оставить их всех.
Когда мистер Гавишем – постоянный адвокат графа Доринкоурта, присланный дедом за лордом Фаунтлероем, – пришёл на следующий день, Цедрик услышал ещё много неожиданного и не стал веселее, узнав, что он со временем сделается очень богатым, что у него будут замки в различных местах, большие парки, глубокие рудники, крупные имения и фермы. Его беспокоила мысль о его друге, мистере Гоббсе, и вскоре после завтрака он побежал к нему в магазин в очень тревожном состоянии духа.
Бакалейщик сидел и читал утреннюю газету. Цедрик подошёл к нему с важным видом. Он чувствовал, что мистер Гоббс будет поражён, услышав обо всём случившемся, и по дороге к лавке долго думал, как бы лучше сообщить ему неожиданную новость.
– Ага! – сказал мистер Гоббс. – Здравствуйте!
– Здравствуйте, – ответил Цедрик.
Он не забрался по обыкновению на высокий стул, а уселся на ящик с бисквитами, обхватил руками колено и несколько мгновений не двигался, не говорил и сидел так тихо, что мистер Гоббс наконец вопросительно взглянул на него поверх газеты.
– Эй-эй, – произнёс бакалейщик.
Цедрик собрался с духом:
– Мистер Гоббс, помните ли вы, о чём мы говорили с вами третьего дня утром?
– Да, – ответил Гоббс, – об Англии.
– Верно, – продолжил Цедрик. – Но перед тем, как Мэри пришла за мной? Помните?
Мистер Гоббс потёр затылок.
– Мы говорили о королеве Виктории и аристократах.
– Да, да, – нерешительно произнёс Цедрик. – И о… о… графах, помните?
– Помню-помню, – заметил