лорду будет выгодно по-доброму обращаться с ребёнком, которому предстояло сделаться его наследником. Знал он также, что, если Цедди сделает честь своему имени, дедушка станет гордиться им.
– Я уверен, что лорду Фаунтлерою будет хорошо, – заметил он. – Именно для его же счастья граф пожелал, чтобы вы жили поближе к нему и часто виделись.
Он не хотел повторять точных слов графа; это были и невежливые, и недружелюбные слова. Мистер Гавишем предпочёл передать предложение своего знатного доверителя более мягко и вежливо.
Он был снова поражён, когда миссис Эрроль попросила Мэри отыскать Цедрика и привести домой и Мэри сказала, где мальчик.
– Конечно, я сейчас же приведу его, – проговорила служанка. – Ведь он у мистера Гоббса. Сидит себе на высоком стуле подле конторки и разговаривает с ним о политике или играет посреди лавки бруском мыла, свечой либо картофелем, как славный, благоразумный мальчик.
– Мистер Гоббс знает его с рождения, – сказала миссис Эрроль. – Он очень добр к Цедди, и они очень дружны.
Гавишем вспомнил, что проездом он видел лавку, полную бочек с картофелем и яблоками, и в его уме снова зашевелились сомнения. В Англии сыновья воспитанных людей не дружат с бакалейщиками. Всё это казалось ему очень странным. Было бы ужасным, если бы у мальчика оказались дурные манеры и влечение к обществу грубых людей. Старый граф горько страдал от унижения, слыша, что его старшие сыновья любили людей недостойных. «Неужели, – подумал адвокат, – этот мальчик унаследовал наклонности дядей, а не хорошие качества своего отца?»
Разговаривая с миссис Эрроль, он до прихода Цедди тревожно думал об этом. Когда дверь отворилась, адвокат не сразу решился взглянуть на мальчика. Люди, знавшие мистера Гавишема, может быть, очень удивились бы, узнав, какие странные мысли шевельнулись в нём, когда он взглянул наконец на Цедрика, стремительно бросившегося к матери. Старик сильно взволновался; он сразу понял, что в комнату вошёл один из самых прелестных мальчиков, которых он когда-либо видел. Цедрик со своей сильной, лёгкой, грациозной фигурой и смелым, мужественным личиком был необыкновенно хорош; он высоко поднимал головку и держался прямо, смело. И он поразительно походил на отца; у него были отцовские золотистые волосы и тёмные глаза матери, только в них не светилось ни печали, ни робости. Это были невинно бесстрашные глаза; он смотрел, точно ещё никогда в жизни ничего не боялся и ни в чём не сомневался.
«С виду очень воспитанный ребёнок, – подумал Гавишем, – и замечательно красив». Но вслух старик сказал просто:
– Так вот маленький лорд Фаунтлерой.
И чем больше смотрел адвокат на маленького лорда, тем больше изумлялся. Он мало знал детей, хотя в Англии видел множество красивых розовощёких девочек и мальчиков, за которыми строго смотрели их воспитатели и гувернантки; некоторые были застенчивы, некоторые немножко шаловливы, но никто из них никогда не занимал церемонного, необщительного, старого, неприветливого адвоката. Может быть, участие