огни, превратив окна в аллею зеркал. Странник видел в них свое отражение: бесформенная рослая фигура, увенчанная бледным лицом, на котором сияют красного цвета глаза. Глаза знающие, глаза жаждущие, глаза страждущие и пылающие. Он привыкнет к этим новым глазам. Скоро. А затем привыкнет и его милая Петра.
Весь город безропотно сдался на милость спокойным снам. Спали матери с детьми и бездетные, бедняки и богачи, трудолюбивые и лентяи, честные и лжецы… Спал и клошар в хромом переулке, прижимая к себе собаку, укрывшись мохнатым пледом, но его разбудил стук каблуков. Он встрепенулся, уселся, заботливо переложив морду пса с груди на колено, взял в руки табличку с надписью: «Даже одна монета способна сотворить чудо!»
– Не подбросишь мелочи, парень? – обратился старик туда, откуда доносились шаги.
Неизвестный остановился напротив:
– Я голый, прости, не сегодня, отец.
Старик подался вперед. Его округлые ноздри расширились, гулко вбирая воздух.
– От тебя скверно пахнет, ты болен?
– Нет, я просто смертельно устал, – отвечал спокойным голосом странник. – Неужели, мой вид тебя не пугает?
Бездомный поднял голову верх. Неяркий свет пьяной луны осветил его слепые глаза.
– Сынок, я не видел людей уже более десяти лет, да и те, кто мне был знаком, в воспоминаниях выглядят туманно. К тому же мало ли в мире страшных мужчин? «Вот приоденешься, и жизнь наладится», – произнес он мечтательно, точно в памяти его промчалось что-то ясное и прекрасное. – Раз тебе нечего мне предложить, тогда ступай домой. Кем бы ты ни был, ступай, а мне лучше выспаться.
– Блаженны сонливые, ибо скоро они уснут, – произнес странник с некоторым самолюбованием и наклонился. – Кем бы я ни был… а знаешь, кто я, отец?
– И кто же?
– Черный человек, – прошептал он.
Бездомный не смог вспомнить, что значат это имя, но оно оставило после себя дурное послевкусие. Он запрятал эти воспоминания вглубь чертогов разума, и не желал туда погружаться. Тем не менее, он настороженно вздрагивал, слыша удаляющиеся твердые шаги. И сердце его не покидала тревога, даже когда наступила тишина.
На другой улице странника остановил случайно пойманный им взгляд с витрины. На него смотрел манекен, наряженный в строгий костюм из магазина с вывеской «Почти новое». Странник приблизился и встал так, чтобы отражение его лица совпало с головой манекена. Около минуты он изучал наряд, кричащий своей дороговизной и серьезностью: темно-синяя ткань в лунном свете поразила его глубиной черноты, но на свету она переливалась, точно металл, а поблескивающая фурнитура напоминала тяжелые стальные заклепки.
Облюбовав «выкованный из железа» наряд, он сказал сам себе: «Старик прав: приоденешься, и жизнь наладится. Чем представительнее человек выглядит, тем больше он вызывает доверия».
Рослая фигура склонилась к земле, цепкие пальцы впились в обледеневшую брусчатку и вынули из нее один кирпич. Одно движение кисти наотмашь и снаряд вынес витрину. Зазвучала беспокойная сирена. Человек