немецкие радиостанции. Радиостанциями пользовались во время стрельб, когда кто-нибудь из группы шел обновлять или переставлять мишени.
Весь день стреляли по мишеням с разных дистанций. Обсуждали, записывали в тетрадь результаты и замечания. Под руководством Франца Варька разбирала, чистила и собирала каждый «ствол». На другой день вся тяжесть грязной и кропотливой работы целиком легла на её плечи.
Надев немецкую пятнистую униформу, она больше не услышала ни одного слова по-русски. Однажды отец сказал Варьке, что тот, кто не знает языка противника, тот наполовину проиграл войну. Варька, в силу своего характера и способностей, схватывала всё на лету. Отец помогал ей и был поражен тем, что за год она научилась читать и писать по-немецки. Он дал ей адрес репетитора, пожилой немки, живущей в России с ещё царских времён. Берта Георгиевна была женщиной крупной. Острые на язык соседи за глаза называли её Большой Бертой. Муштровала она Варьку не хуже фельдфебеля. Книги немецких писателей и поэтов занимали отдельную полку в Варькиной комнате.
После двухдневной чистки оружия и занятий по теории, отец вручил Варьке винтовку и приказал занять позицию для стрельбы лёжа. Чувствуя спиной строгие внимательные взгляды, она сдвинула на дистанцию «ползунок», передёрнула затвор и прицелилась. Мишень казалась совсем крохотной.
– Огонь! – скомандовал кто-то. Она от волнения не поняла, кто. Задержала дыхание и плавно нажала на спусковой крючок. В ушах у неё с непривычки «запело».
– Молодец, ворошиловский стрелок! – Похвалил её Франц, но Варька его не услышала, как не услышала выстрела. Одну за другой, она вогнала в мишень ещё четыре пули. Франц, смотревший в бинокль, передал его по кругу.
Стрельбы растянулись на неделю. За это время Варька привыкла к оружию, сроднилась с ним. Расстраивалась, что у неё больше не будет возможности вот так вот запросто взять любой «ствол», выйти на огневой рубеж и пострелять. Особенно ей нравилось работать с рацией. Приятно было чувствовать себя в центре внимания.
6.
Возвращение было грустным. Отец в тот же день принёс Варьке медицинскую справку для школы. Впереди были экзамены и аттестат. Скоро должна была вернуться из экспедиции мама, и бабка Матрёна поспешила вернуться домой, на хутор. Как ни упрашивал её сын, погостить ещё неделю-другую, она наотрез отказалась.
Окованный железом, тёмного дерева сундук для Варьки был тайной за семью печатями. Она считала, что в давние времена, именно в таких сундуках хранились награбленные пиратами сокровища. Заглянуть в сундук она не смела, но сидеть на нём и читать книги, отец не запрещал. Поздним вечером он вернулся со службы и прошёл в кабинет. Варька разогрела ужин. С тарелкой и стаканом чая на подносе вошла в кабинет, поставила ужин на стол и села на сундук.
– Утром уезжаю, – сообщил после недолгого молчания отец.
– Поэтому ты уже неделю ходишь чернее тучи? – спросила Варька. Таким отца она никогда не видела.
– Нет, –