А. И. Седякина. Общее руководство операцией осуществлял М. Н. Тухачевский.
Одновременно начала функционировать военно-репрессивная машина. В Кронштадте впервые прошел апробацию конвейерный способ подавления инакомыслия. Вначале полевые выездные сессии реввоентрибунала были направлены в 187-ю отдельную бригаду, расположенную в Ораниенбауме и в 91-й стрелковый полк, дислоцированный в Сестрорецке. После подавления мятежа трибунал стал заседать и в самом Кронштадте.
Приговоры наглядно свидетельствуют, что кроме активных участников мятежа, а также курсантов и бойцов, отказывавшихся идти на штурм по хрупкому кронштадтскому льду, значительную группу осужденных составили лица, которых обвиняли в контрреволюционной пропаганде и агитации.
Похоже, что в Кронштадте главную опасность большевики видели не в мощи крепостной артиллерии. Ее усматривали в сути политических требований восставших: перевыборы Советов, свобода слова печати, собраний, освобождение политзаключенных…
В те дни партия большевиков стремительно теряла авторитет. А это грозило потерей власти. Чтобы удержать ее, нужны были решительные и жесткие меры. Прежде всего в отношении тех, кто распространял воззвания, занимался агитацией, призывал к выходу из РКП (б). Поэтому неудивительно, что работа выездной сессии трибунала в Сестрорецке началась с рассмотрения дела №1 по обвинению военнослужащей 4-й батареи 4-го артдивизиона КАУ Кожевниковой Анны «в распространении провокационных слухов контрреволюционного характера».
Это дело трибунал заслушал 7 марта, когда начался первый штурм крепости, оказавшийся неудачным.
Подобных дел пройдет через трибунал немало, но это было первым. Трудно поверить, что список «инакомыслящих» и вообще список сотен и тысяч репрессированных в Кронштадте людей открывала женщина. Но это так. Когда началось восстание, она пришла к своей подруге, жене политрука, и рассказала ей о последних новостях:
– Катя, представляешь, что сейчас в крепости творится. Ты не поверишь. Многие коммунисты решили выйти из партии, заявления несут пачками. Ходят слухи, что восставшие моряки будут расправляться с членами РКП.
Слухи не были беспочвенными. 3 марта действительно начался массовый выход коммунистов из партии. Заявления несли пачками. Всего в те дни их поступило около 900…
Жена политрука вечером передала мужу содержание своего разговора с подругой. Кожевникову тут же арестовали и приговорили к пяти годам лишения свободы с применением принудительных работ.
Военнослужащих, преступление которых заключалось только в сдаче партбилета, относили к политическим врагам и также сажали на скамью подсудимых.
Полевая сессия реввоентрибунала от 13 мая 1921 года по делу красноармейца 3-го дивизиона артиллерии П. Захарова отмерила подсудимому пять лет за то, что «10 марта с. г. подал в образовавшуюся в период мятежа на форте „Михаил“ мятежную ревтройку заявление о своем