оттуда почему вывозят? – с ужасом спросила Зиндра у подружки, с заплаканными глазами пробегавшей мимо.
– Ой, нашего старейшину застращали – на кол посадить сулились! – ответила та. – Он и сказал им, куда деваться!
– Но почему? Мы же заплатили дань!
– Война у них какая-то… С меотами[20] какими-то… Потому воля царская вышла!.. И еще что-то орали, я не поняла.
– А как же мы?
– Вот и старый Руй тоже спрашивал, а они смеются: мол, в Дан-Абре рыбы много – прокормитесь…
Зиндра ужаснулась. С их вершами, с их давно не обновляемыми сетями на зиму едва хватало наловленного за все лето, и это еще с прочим припасом. Хорошо, если того, что они добудут за остающиеся месяцы, хватит до середины зимы. А что потом? Смерть всему селению?
– А как же мы?.. – повторила она. Но ей никто не ответил.
Теперь, чтобы просто остаться в живых, придется ловить рыбу и под моросящим из сизых туч дождем, и, пожалуй, под первым снегом… Многие женщины и юнцы слягут, простудившись в ледяной реке, а кто-то наверняка умрет от удушающего жара и лихорадки… Но гораздо больше народу умрет весной, когда кончится пропитание.
А скотина? Всю придется зарезать… И чем тогда жить на будущий год?
Тем временем полюдье закончилось: не так уж много было зерна в амбарах и потайных ямах. Но это было еще не все. Воины поехали по селению, стуча в двери рукоятями плетей и мечей, вытаскивая упиравшихся женщин из их обиталищ, сгоняя на майдан. Предводитель чужаков, судя по всему, намеревался произнести речь.
На площади собралась вся деревня. Община бурлила. Гомон шел отовсюду, люди спорили, кричали, плакали. Посреди селища, на площадке для собраний, красовалась груда добра: полутуши копченого мяса, сушеная и соленая рыба, вьюки с зерном и пара тюков войлока…
Пришельцы обступили толпу женщин со всех сторон, то отпуская блудливые шутки, то чуть ли не наезжая конями. Порой вытягивали кого-нибудь плетью по спине – не злобно, в четверть силы.
А вот и вожак, громадный аорс с изуродованным глубоким шрамом лицом, – словно кто-то разбил ему башку и криво склеил, как треснувший горшок. Зиндра про себя сразу же прозвала его «шрамоносцем».
Конь его был украшен богатой сбруей. На роскошной пекторали-нагруднике изображено нападение барса на зубра. Глаза барса – небольшие золотые кружки, такие же – на лапах. Конская голова была прикрыта кованым налобником, а венчающие его рога, целиком выкроенные из плотной кожи, делали скакуна похожим на чудище из сказок. Отростки рогов оканчивались кисточками конского волоса, окрашенными в багряный цвет… Любил воин своего коня и не жалел на его украшение ничего. Настоящий багатар!
А если у кого и возникло бы сомнение, то при взгляде на его шлем исчезло бы вмиг. Потому что купол этого шлема покрывала лицевая половина человеческого черепа без нижней челюсти.
Уж какого врага почтил таким образом страшный аорс – одни боги знают!
– Внимание