облегчение – более счастливого дня в ее жизни еще не было. Дедушка Рома тут же купил ей раскладной диван-«книжку», письменный стол, лампу, коврик и гардину. Гардину они вместе выбирали на базаре.
– Аннушка, ты ищи не то, что подешевле, а то, что нравится, – шепнул дед на ухо девочке после того, как та спросила цену и тут же испуганно на него посмотрела. – Гардины по десять лет на окнах висят, а то и дольше.
– Дедуля, но это же дорого. – Аня с виноватым видом уставилась на дедушку снизу вверх, а затем перевела взгляд на продавщицу.
– А сколько метров тебе надо? – спросила та.
– А какая ширина у ваших гардин? – деловито поинтересовалась Аня.
– У этой – метр шестьдесят. – Продавщица положила руку на рулон, больше всего понравившийся Ане.
– Мне в длину надо два метра двадцать сантиметров, а в ширину… – Девочка приложила палец к губам, – в ширину… Деда, нам много надо, – разочарованно добавила она, – четыре метра шестьдесят сантиметров, не меньше, чтобы в густую сборку получилось и красиво было… Чтоб батарею закрыть…
– Ишь, все понимает. – Продавщица мотнула головой. – А сколько ей лет?
– Восемь.
– Восемь? А на вид все десять.
– Да, она у нас уже взрослая, – с гордостью, но и с легкой досадой ответил Роман Андреевич. – Дайте эту. – И он ткнул пальцем в рулон, понравившийся Ане.
Инна подшила гардину и помогла ее повесить, и Роман Андреевич еще долго сидел в комнате внучки, вертя головой и любуясь созданным им уютом.
Уют у девочек Роман Андреевич Щербак мог бы создать уже давно, но ему не хотелось этого делать. Из-за зятя. А если честно, то и из-за дочки – Инна совсем голову потеряла с этим подонком, и Роман Андреевич давно решил для себя, что не будет вмешиваться в их отношения. Во-первых, это бессмысленно, сам же потом во всем будешь виноват, а во-вторых… Муж и жена – одна сатана, сами разберутся, а уж насколько «сатанинская» семья у зятя, одному Богу известно. Короче говоря, Роман Андреевич решил, что его дело – овощи-фрукты привозить да Аню на лето к себе забирать. В остальное время дочь и внучка приезжали к нему каждую субботу и оставались на ночь, и Колька прошлым летом тоже вдруг зачастил. Почему – потом стало известно.
Колька Сергиенко вырос без родителей – отец сильно пил и не дотянул до тридцати лет, мать с детства была болезненной и покинула этот мир в тридцать шесть, оставив Николая на свою сестру, Нинку. Та быстренько продала дом, хотя покойница и просила ее сохранить для Кольки все до последней салфеточки, и забрала племянника к себе. Он окончил школу, отслужил в армии, пошел работать в милицию и записался в очередь на кооперативную квартиру, о чем и доложил тетке. «Молодец», – сказала она. Ее муж, дядя Федор, ободряюще похлопал Кольку по плечу, и все принялись ждать. Ждали недолго, всего два года, а когда пришло время вносить первый пай, тетка с мужем вдруг заартачились, мол, денег нет, мы на тебя все истратили, мы тебя одевали-обували-кормили,