наконец-то полностью ощущает себя здесь. И сказал:
– Возникли некоторые проблемы.
– Некоторые проблемы?! – взорвался Амон. Он даже вскочил с места и начал нетерпеливо ходить по кухне, что было не так-то просто с ее небольшими размерами. – Кто-то убивает богов, а ты вываливаешься из собственного царства, как будто тебя пережевали и выплюнули! Некоторые проблемы, да?
– Помолчи.
Прервал его Сет. И даже бывалый Амон вздрогнул от интонаций: безжизненность пустыни, шелест иллюзий и ветров. Пепла на выжженном пространстве.
Сет был древним божеством. Древнее Амона. Гадес никогда не интересовался, древнее ли его самого, да это и не имело значения. Но сейчас он почти ощущал невидимую бурю за спиной Сета. Не яростный огонь, который всех испепелит, а вихрь песка, застилающий солнце, забивающийся в легкие, царапающий глаза.
Иногда зрачки Сета отливали красным, выдавая его нездешнюю сущность. Как и сейчас, когда он внимательно смотрел на Гадеса.
– Ты еще не совсем здесь, – сказал Сет. – Пей чай.
Это было почти приказом, но Гадес подчинился. Сделал еще глоток и прикрыл глаза, ощущая на языке горечь трав, сладость меда и терпкость простой воды, не имеющей отношения к Стиксу.
Обычно переход между мирами не занимал много времени и был почти незаметен. Но иногда становилось сложнее: Гадес не знал, зависело это от происходящего в Подземном мире или от него самого, от настроения или выпущенных сил. Но порой, возвращаясь, он по-прежнему ощущал себя больше там, видел только богов сквозь тонкую человеческую кожу, чувствовал их силы, а вместо стен полупрозрачно клубилось Подземное царство.
Гадес знал, что у египетских богов есть своя земля мертвых, которой управляет Осирис, брат Сета. И у родственников всегда были напряженные отношения – настолько, что они не разговаривали столетиями. Но Гадесу казалось, что и без всяких других миров Сет иногда ощущает себя немного не здесь. Поэтому он понимал.
Когда Гадес открыл глаза, то первым увидел взгляд широко распахнутых глаз Софи. В них было что-то тревожное, печальное и где-то в глубине яростное. Но Гадес постарался не думать сейчас о Персефоне – если она до сих пор ничего не вспомнила, значит, всё сложнее.
– А теперь говори, – сказал Сет, откидываясь на спинку стула. – И только попробуй что утаить.
Проходя сквозь дверь, Гадес мог оказываться в любом месте своего царства, но знал, что ждать его будут у Стигийских болот, недалеко от любимой Персефоной беседки. И действительно, стоило появиться, он услышал недовольное:
– Мог и побыстрее.
Харон стоял, скрестив руки на груди, курил дешевые людские сигареты и фыркал в бороду. Он казался мужчиной средних лет и носил джинсы и футболку с диким кислотным принтом.
– Не мог, – отрезал Гадес.
На самом деле, у него всегда оставалась возможность нырнуть в Подземный мир из любой точки пространства, но это не очень хорошо сказывалось на физическом человеческом теле, да и рисковать сейчас, когда творится непонятно что, Гадес не хотел.
– Что здесь? – спросил он. – Ты звал так, будто всё