только правдоподобны и которые не имеют настоящих доказательств, сложившись постепенно из учений нескольких лиц, не так близки к истине, как те бесхитростные рассуждения, которые может сделать здравомыслящий человек относительно предметов, ему представляющихся[8]. Я думал также, что вследствие естественной постепенности в нашем развитии, заставляющей нас быть прежде детьми, а потом уже людьми, и отдающей нас в течение долгого времени под управление наших инстинктов и наставников, часто не согласных между собой в своих требованиях и не всегда нам советующих лучшее, нам невозможно иметь столь же верные и ясные суждения, как если бы мы с самого нашего рождения пользовались вполне рассудком и ничем бы кроме него не руководились.
Справедливо, что нам не приходится видеть, чтобы разрушали дома в целом городе единственно для перестройки его на другой образец и для украшения городских улиц, но мы часто видим, как многие хозяева разоряют свои дома для перестройки их, часто принуждаемые к этому ветхостью зданий и непрочностью фундаментов. Точно так же и я был убежден, что немыслимо для одного человека преобразование целого государства от самых его оснований, т. е. обновление государства посредством предварительного его разрушения; немыслимо также преобразование всей системы наук или порядка преподавания наук, принятого в училищах, но я полагал, что ничего лучшего не могу придумать, как, выкинув один раз из своей головы все принятые мною до того времени на веру учения с тем, чтобы заменить их потом лучшими, или, пожалуй, принять опять те же учения, но добившись предварительно полного их понимания. Я был твердо уверен, что этим способом гораздо лучше найду для себя правила, чем если бы я строил, руководствуясь только принципами, внушенными мне с детства и принятыми мною без рассуждения. Хотя и при исполнении такого моего намерения я предугадывал различные затруднения, но трудности эти считал устранимыми и без сравнения меньшими против трудностей, которые встречаются при малейших преобразованиях в общественных делах.
Общества, эти огромные тела, слишком трудно поднимаются, один раз ниспровергнутые, или с трудом удерживаются от падения, когда уже пошатнулись, а падение таких громад должно быть жестоко. Притом если общества имеют недостатки, то одно разнообразие в последних указывает уже на то, что нет обществ без недостатков, и тем не менее практика успевает смягчать зло и даже незаметно исправляет и устраняет его, чего теоретическими воображениями никогда не успели бы достигнуть. Наконец, существование плохих общественных учреждений сноснее[9], чем перемены в этих учреждениях, точно так, как удобнее подвигаются разбитой от частого проезда дорогой, хотя непрямой и извивающейся между горами, чем пробиваться напрямик через свалы и пропасти.
Вот почему я нисколько не сочувствую тем беспокойным людям, которые, не бывши призываемы ни званием своим, ни богатством к участию в общественных