бы измениться, если бы он вырос среди китайцев или людоедов, и как странно, что, по влиянию моды, тот наряд, который десять лет тому назад нам нравился и до истечении десяти лет, может быть, опять будет нравиться, кажется нам теперь смешным. Из всего этого вывел, что большинство наших убеждений возникает не из какого-нибудь верного знания, а только из обычаев и примеров, но что мнение большинства для научных истин, которые отыскиваются нелегко, есть ничего не стоящее доказательство, так как скорее можно ожидать открытия истин одним человеком, чем целым народом. Отсюда я уже пришел к убеждению невозможности следовать безусловно чьим-либо мнениям и необходимости отыскивать самому для себя верный путь.
Но как человек, которому приходится идти одному впотьмах, я наперед решился подвигаться как можно медленнее и соблюдать во всем такую осторожность, чтобы наверное избежать падения, хотя бы через то и подвигался вперед очень мало. Я предположил даже тогда только отказаться от мнений, принятых мною на веру без обсуждения, когда уже составлю план для предпринимаемого труда и отыщу истинный метод для познания всех предметов, доступных моему уму.
В юношеском моем возрасте я занимался немного, между прочими частями философии, логикой, а из математики – геометрическим анализом и алгеброй, тремя искусствами или науками, которые должны были принести мне большую пользу в моем предприятии. Но, рассматривая эти искусства, я обратил, во‐первых, внимание на то, что логика, с ее силлогизмами и прочими правилами, служит более к разъяснению другими того, что сам разъясняющий уже знает, или даже, как искусство Луллия[10], оно более помогает говорить о том, чего не знаешь[11], чем изучение того, что еще неизвестно. Логика, без сомнений, содержит в себе множество совершенно верных и полезных правил, но вместе с тем в этой науке столько есть и бесполезного или даже вредного, что так же трудно отделить в ней хорошее от дурного, как трудно извлечь статую Дианы[12] или Минервы из куска необработанного мрамора. Что касается до геометрического анализа древних и нашей алгебры, то, кроме того что обе эти науки слишком отвлеченны и мало приложимы к практическим соображениям, первая из них настолько связана рассматриванием фигур, что не может развивать понимание, не утомляя воображения, а вторая наука так подчинена некоторым мелочным правилам и теории знаков, что представляет смутное и темное искусство, более затрудняющее ум, чем развивающее его. Обратив внимание на все это, я подумал об отыскании такой методы, которая, заключая в себе выгоды всех указанных трех наук, не имела бы их недостатков. Подобно тому, как множество законов часто благоприятствует развитию пороков в обществе, и то государство бывает лучше устроено, в котором законов мало, но исполняются они строго, так точно и я решился предпочесть всему множеству правил, составляющих логику, четыре нижеследующие правила, при том условии, что буду соблюдать их постоянно.
Первое