об этом.
– Хорошо, – в ее голосе чувствуется облегчение, и тошнотворное чувство вины накатывает с новой силой, – Меня сегодня не жди, – произносит она, сделав между словами паузу, – Меня пригласил на ужин… – и я словно отключаю слух.
Мама опять будет мне рассказывать, какой он замечательный, этот Вася… Паша… Витя… Я и не вспомню, сколько этих имен было в ее жизни. Каждый мужчина был хуже предыдущего, но мама была уверена, что это ОН, ее единственный и неповторимый. Для нее, это было важнее, чем мой День Рождение или празднование Нового года вместе.
Семья…
Я не знаю, что это такое до сих пор.
– … после смены, отнеси ключи охраннику, – продолжает она, и теперь я ее внимательно слушаю.
– Ладно, ма, как скажешь, – мне удается скрыть разочарование в своем голосе. Я надеялся, что в этом городе, мама, наконец, возьмется за ум, – У меня вода закипает, – говорю я ей и встаю на ноги.
– Как учеба? – как-то виновато интересуется она, я рассматриваю узоры на ковре, прежде чем ответить.
– Все хорошо, мам, мне пора, – я кладу трубку и возвращаюсь обратно. Вода почти выкипела, я доливаю жидкости из чайника и сыплю в кастрюлю соль. Кидаю слипшееся тесто и мешаю ложкой.
Мама почти не участвовала в моей жизни. Она меня избегала, и сторонилась. Я и сам чувствую, что со мной что-то не так. Единственный, кто был рядом со мной – это дедушка. На летних каникулах. Урывками между переездами. Он не считал меня сумасшедшим или ущербным. Так думал только я сам. Дед в меня верил. Но его не стало почти три года назад. Для меня это самая большая потеря, я словно лишился части себя. Главной части.
Быстро поужинав невкусными переваренными пельменями, я вымываю всю посуду, сложенную в раковине. Быстро переодевшись в чистую футболку и свитер, я снимаю с вешалки фартук и кепку, кидаю их в целлофановый черный пакет, и выхожу из дома.
Через несколько домов, стоит супермаркет, я работаю там по ночам, до трех часов, раскладывая пришедший товар по полкам. Так я вношу свой небольшой вклад за аренду квартиры. Денег никогда не хватало и на оплату всех счетов, и на продукты, но когда мне исполнилось тринадцать, стало легче. Я мог подрабатывать.
Я захожу через запасной выход, на своем привычном месте сидит молодой, чуть старше меня, охранник.
– Привет, Матвей, – здоровается он и протягивает руку, я пожимаю его ладонь и накидываю через голову фартук и прячу черные волосы под кепку, – Что-то ты сегодня рано, – Виталик улыбается желтоватыми от никотина зубами.
– Хочу раньше закончить, – отвечаю я, убирая пакет вместе с ключами на полку, – Завтра рано на учебу.
– И зачем тебе этот университет? – всегда один и тоже разговор, я пожимаю плечами и прохожу на склад. Я учусь на архитектора, хочу найти работу и съехать от мамы. Хочу чего-нибудь добиться в этой жизни. А пока меня ждут коробки и поддоны с водой, их все нужно успеть распечатать, записать и расставить.
На это у меня уходит почти пять часов, я бросаю взгляд на часы, почти три ночи. Я валюсь с ног от усталости,