из 1950-х годов, его бывшие коллеги нередко вспоминали любовь великого ученого к военной форме. Судя по всему, при поездках на фронт он имел обыкновение щеголять униформой капитана армии – этот ранг он получил в 1915 году91. Габер был не единственным немцем еврейского происхождения, питавшим теплое чувство к символам немецкого милитаризма. Виктор Клемперер также счел это заслуживающим упоминания, когда посетил богослужение в берлинской синагоге. «Кантор стоял на кафедре в полевой серой униформе, – рассказывал он. – И в крошечной комнате я насчитал двадцать восемь мужчин в форме, из них девять с Железным Крестом»92. Вид немецких евреев, затянутых в мундиры со сверкающими пуговицами, в начищенных сапогах, не был новостью. В конце концов, солдаты-евреи сражались и в прежних немецких армиях. Но с наступлением 1914 года обстоятельства весьма сильно изменились. Было бы слишком смело называть это новой армией, поскольку немецкие военные по-прежнему изо всех сил старались ограничить евреям доступ в высшие эшелоны офицерского корпуса. Но под давлением разрастающейся войны они были вынуждены хотя бы на словах обращать внимание на религиозные потребности и обычаи евреев.
Основываясь только на довоенном составе и характере немецкой армии, можно не сомневаться, что начало Первой мировой войны радикально изменило ее подход к солдатам-евреям. Похоже, в рядах вооруженных сил возникла искренняя решимость уважать их религиозные нужды. Как было замечено в одном частном письме, важно было избегать «любого ощущения, что с еврейскими солдатами обращаются хуже, чем с их товарищами-христианами»93. Эта рекомендация привела к тому, что офицеры армии стали обсуждать не только вопросы рекрутского набора и полевых тактик, но и доступность кошерной пищи и нюансы еврейских праздников. Опыт солдат, размещавшихся в тылу, и тех, кто служил в гнетущей атмосфере фронта, несомненно различался, но в целом армия пришла к согласию по обоим вопросам. В тыловых гарнизонах еврейские солдаты могли соблюдать кашрут, если сами обеспечивали себе еду, а отпуск на основные еврейские праздники предоставлялся «в той мере, в какой это совместимо с военной обстановкой»94.
Награды и продвижения по службе, которые начали доставаться еврейским солдатам в первые недели конфликта, также говорили о том, что теперь в Германии была более открытая и демократичная армия. Самым известным офицером-евреем был, вероятно, Гуго Гутман, полковой адъютант баварской армии и тот самый человек, который впоследствии рекомендовал представить Гитлера к Железному Кресту 1 степени. За пределами Баварии немецкие евреи также получали повышения в звании95. Поскольку до войны офицеры-евреи в армии практически отсутствовали, такие продвижения, казалось, подтверждали успешность внутренней реформы системы. Похожая картина создавалась и благодаря множеству военных наград, достававшихся солдатам-евреям. Когда Фриц Герц получил свой Железный Крест во время бельгийских кампаний, он был очень взволнован. «Посылаю