настолько разрушительными последствиями для мира. Эрцгерцог Франц Фердинанд, наследник престола Австро-Венгрии, 28 июня находился с официальным визитом в столице Боснии – Сараеве. Уже чудом избежав одного покушения на убийство утром, Франц Фердинанд и его супруга София рискнули снова поехать на автомобиле в тот же день. Как оказалось, это была роковая ошибка. Когда кортеж медленно пробирался по центру города, молодой боснийский националист, серб Гаврило Принцип, воспользовался шансом; он подошел к машине с открытым верхом, вытащил револьвер и с небольшого расстояния выстрелил в эрцгерцога и герцогиню. Правящая верхушка Австро-Венгрии, уже с трудом сохранявшая целостность лоскутной империи, отреагировала на убийства с потрясением и гневом, но и с примечательной решимостью. Ответом, как они представляли, было начало военных действий против Сербии. Еще не все в тот момент это понимали, но дорога к мировой войне была проторена7.
Всеобщее потрясение после сараевских событий было прекрасно видно в основных городах Австрии. Газеты печатали длинные статьи с восхвалениями императорской четы, на домах развевались черные флаги, а общественные здания приспустили государственные знамена8. Еврейские общины империи также сыграли свою роль в этих ритуалах. В синагогах проходили особые поминальные богослужения по эрцгерцогу, а многие общины направили собственные телеграммы с выражениями соболезнования. «С верноподданническими чувствами к престолу и родине, – писала еврейская община Вены, – австрийские евреи слились воедино в пламенных молитвах от всего сердца»9. В Германии – заметный контраст – суеты было гораздо меньше. Несомненно, убийство эрцгерцога и герцогини стало значимым событием, но все же недостаточным, чтобы обеспечить особые богослужения в синагогах, молитвы или телеграммы. Даже немецко-еврейская пресса едва упомянула убийства в Сараеве на страницах общих новостей. По всей видимости, убийство иностранного монарха в далеком городе было сочтено малоинтересным для еврейских общин Германии.
Разумеется, очень мало кто из немцев был готов к тому, чтобы эти два убийства нарушили их повседневные привычки. В конце концов, эрцгерцог и герцогиня имели несчастье быть убитыми в начале лета, именно тогда, когда состоятельные немцы рассчитывали насладиться ежегодными каникулами. Как и в большинстве сторон жизни императорской Германии, тон в этом отношении задавал кайзер Вильгельм II. Каждый год он отправлялся в продолжительный круиз в Скандинавию на борту королевской яхты «Гогенцоллерн». Лето 1914 года не стало исключением. Совершенно ясно, что кайзер не намеревался позволить мелкому препятствию вроде войны нарушить его планы. Волею случая Артур Штерн, берлинский врач, в то лето тоже проводил каникулы в Скандинавии. Глядя на море в бинокль, Штерн мельком заметил кайзера, развлекающегося на палубе «Гогенцоллерна» и, по всей видимости, не заботящегося ни о чем на свете10. Как и Штерн, остальные немецкие евреи собирались все лето расслабляться