type="note">78.
Известный американский экономист Лестер Туроу в своей книге «Будущее капитализма», анализируя распределительные процессы в США в конце XX века, показал, что весь прирост «общественного пирога» (прирост ВВП) достается лишь верхним 20% доходополучателей, при этом основная масса населения в лучшем случае в этой ускоряющейся гонке за благосостоянием успевает лишь сохранить прежний уровень реальных доходов, а у нижних 20-30% доходополучателей уровень жизни неуклонно снижался»79.
Социально-экономическая политика российского государства, которое в течение последних 20 лет предпринимало попытки достичь экономической эффективности, жертвуя социальной справедливостью, привела к существенному углублению разрыва между богатыми и бедными, и к беспрецедентным масштабам коррупции на всех уровнях российской властной вертикали. Эта политика привела к значительному усилению социальных напряжений с широчайшей вариативностью их форм.
Преобразования в постсоветской России описываются при помощи различных теорий: модернизации, кризиса, транзита… На наш взгляд, природу и характер этих процессов наиболее адекватно описывает теория «травмы»80. Углубление «травмы», полученной населением в первой половине 90-х годов прошлого века, возможно при стечении различных обстоятельств – ухудшение социально-экономической ситуации, стихийные бедствия, техногенные катастрофы, акты терроризма. «Длительное сохранение и видоизменение травмы – это уже «вызов дьявола», на который нет ответа»81. Вероятным ответом на этот вызов может выступить рост социальных напряжений и проявлений социальной деструкции, характерной для известных в истории России периодов «смутного времени».
Весьма точный диагноз поставил посткоммунистическим обществам Р. Дарендорф: аномия – отсутствие норм или их рассогласование вместо прежней гиперномии, сверхнормированности82. В результате этих перемен социально признанные смыслы, значения рассредоточились по разным слоям общества, формируя противостоящие друг другу реальности, между которыми неизбежно аккумулируется напряжение и потенциал разрушения.
Усиление социальных напряжений, существенно ограничивающее возможности власти влиять на развитие социальных процессов, в перспективе может сформировать некую пограничную ситуацию, чреватую их «соскальзыванием» в состояние, слабо поддающееся прогнозированию и, чаще всего непредусмотренное участниками этих отношений.
Актуальность проблемы социальных напряжений в современной России закономерно ставит вопрос о поиске эффективных путей их оптимизации, локализации, предупреждения, а также о выявлении и использовании их продуктивного потенциала. В связи с этим необходимо отметить недостаточность исследовательского интереса к проблеме социальных напряжений, их значимости в жизни страны, что объясняется не только ослаблением интереса к ней со стороны правящих элит, но и наличием теоретико-методологических