войны пробудило в Пеги задушевные впечатления детства. Он начал вспоминать, медленно открывать для себя через детские годы просторы истории и ценность того содержания, того смысла жизни, который животворил прошедшие века, вызывал любовь и предлагался в пищу, «первоосновный хлеб» десятков поколений, населявших родную землю. Эссе «Предрассветной порой» (1905) знаменует возвращение Пеги и к патриотическому воодушевлению детских лет, и к христианской вере. Поэтому исследование мировоззренческих основ литературно-критических взглядов Пеги необходимо начать с анализа этого текста.
В зрелые годы творчества Пеги проявил себя как крупный религиозный поэт и мыслитель со своеобразным, оригинальным подходом к религиозной теме. В славных страницах национальной истории и литературы, запечатлевших напряженные моменты судьбы народа, судьбы, постепенно вырастающей во времени, он искал непреходящее содержание, созерцал и описывал феномен связи – то есть буквально религии[29] – посюсторонней и привременной действительности с бессмертием, вечной памятью, неоскудевающей силой любви и попечения о человеке. Пеги ставил перед собой грандиозные цели и осуществлял их в монументальных творениях: знаменитая поэма «Ева» – известная каждому французскому школьнику по отрывку о блаженной гибели солдат за родной очаг – насчитывает около 10 тысяч строк; впечатляют своими размерами и эссе, посвященные фундаментальным мировоззренческим вопросам, проблемам богословия, философии и истории («Диалог истории с душою во плоти», «Клио. Диалог истории с языческой душой»); своеобразию французской культуры и проблемам литературы («Виктор-Мари, граф Гюго», «Деньги»); картезианской философии, бергсонизму, трактовке религиозных догматов и «философии литературы» («Очерк о г-не Бергсоне и бергсоновской философии», «Общий очерк о г-не Декарте и картезианской философии»),
В эссе «Предрассветной порой» сосредоточены очень важные и характерные для зрелого Пеги темы и идеи. Для русского читателя данное произведение представляет еще и специальный интерес: в нем речь идет, среди прочего, о России и первой русской революции, которую Пеги воспринял как одно из главных событий эпохи. Революция обнаружила некое существенное нестроение, насквозь поразившее весь «современный мир»: раздвоение действительности на надстройку и базис, на косную массу и на творцов доктрины, проводников раскола, фактически спародировавших истинное расслоение бытия на два плана: материальный, феноменальный, и невещественный, одушевляющий материю.
Проблематика эссе «Предрассветной порой» значима в аспекте теологии, философии, литературоведения. Если полагать, что подлинная культура человечества непосредственно связана с осмысленной, то есть стремящейся к «несрочности», нетленности жизнью произведений человеческого ума и сердца, то мысли Пеги о соединении материальной и имматериальной «половин бытия», о внутренних «пределах» явлений внешнего мира прозвучат как актуальные