отстоять свое человеческое достоинство. Ю. Домбровскому также удалось воссоздать широкомасштабную, многомерную, объемную картину деспотии, изнутри вскрыть весь изощренный механизм бытования зла, обнажить всю его изнаночную потаенную мерзость.
В его дилогии государственная машина насилия и подавления имеет четкую иерархическую структуру. Наверху этой гигантской пирамиды находится сам «хозяин», чей образ непосредственно включен в романное действие. Именно к нему, Сталину, устремляются волнующие Зыбина мысли, именно с ним хранитель музея, ставший зэком, ведет во сне до предела накаленный страстями спор о добре и зле, о правде и несправедливости, о прекрасных целях и средствах их достижения.
«Мир ждал Христа, и вот пришел Христос-Кутейкин, и история вступила в новый этап»[54], – эти слова Зыбина могут служить своеобразным ключом к пониманию образа Сталина. Христос-Кутейкин есть, в сущности, Христос наоборот, противник Сына Человеческого, Антихрист. Поэтому далеко не случайна приводимая Ю. Домбровским деталь, свидетельствующая об особых качествах «вождя всех народов»: «на левой ноге второй и третий пальцы сросшиеся» – «примета антихриста» (с. 437).
Писатель намеренно фиксирует внимание на сверхчеловеческих свойствах героя. Как и многие другие романисты, он не обходит стороной такую, ставшую уже устойчивой, черту: никто не отваживался смотреть вождю прямо в глаза. «Нечто сверхчеловеческое» проступает и в воздействии Сталина на Зыбина: каждую ночь во сне зэк чувствовал «один трепет, одно обожание», был исполнен «любви, нежности и почтения к этому большому, мудрому человеку. Все недоумение, претензии и даже его гнев и насмешка оставались по ту сторону сна – наяву…» (с. 107). Любовь, обожествление во сне и «претензии», ненависть наяву вполне объяснимы. Зыбин, руководствующийся принципами добра, приверженный силам света, а не тьмы, так относиться может к посланнику сатаны, активно проявляющему себя именно ночью, гипнотически воздействующему прежде всего на человеческое подсознание.
Неоднократно повторяющийся в снах приход Сталина к арестованному хранителю музея наводит на ассоциации с евангельским сюжетом – предупреждением Иисуса о наступлении тех времен, когда «восстанут лжехристы и лжепророки», которым не следует верить и которых необходимо остерегаться: «… Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: „я Христос“, и многих прельстят»[55].
И действительно, «вождь всех народов» в романе Ю. Домбровского многими сугубо внешними моментами заставляет вспомнить это предостережение Христа. Он как будто оперирует христианскими понятиями – совестью, добром, гуманностью, разумом – всем тем, что «выковывалось тысячелетиями и считалось целью существования человечества» (с. 109). Его этические принципы вербально либо совпадают с заповедями Сына Человеческого, либо близки к ним. Вездесущий, «как Святой Дух» (с. 109), вождь, подобно Христу, свою миссию так же усматривает в