Там в фае какие-то азиаты разбили магазин что б их ****ь. Даже нальют, если что…
«… входе вчерашнего очередного артиллерийского обстрела южной границы, погибло по меньшей мере 230 человек и еще сто получили тяжелые ранения. НО! Граница была захвачена. Это не большая территория, не большая победа ведь скоро все границы будут уничтожены.»
Новостную программу не переключали, даже сделали громче: «… запасы питьевой воды на исходе. Западная элита и правящая коалиции поддался на провокации. Но очередная диверсия не позволила…»
– Как думаешь, ты можешь вспомнить когда все это началось?
Я обернулся. На меня смотрел какой-то на вид очень молодой парень. Полностью лысый. Яркий электрический свет за его спиной стер его глаза. Я видел только контуры его головы.
– Конечно! Так было всегда…
«… массовое самоубийство. Триста пятьдесят человек по очереди шагнули вниз с двадцатого этажа.»
– Тебе нравится наш мир где нет лжи?
– Нет, – почему-то я сказал это с опаской. Словно украл шоколадный батончик в небольшом супермаркете. Чувство полупрозрачной стыдливости.
«… по прогнозам численность на земле уменьшится на 85% уже через пятнадцать лет.»
– У тебя сигареты есть?
– Без проблем. Так вспомни… когда все это началось?
«… это был поджог. Десятки свидетелей… школа горела несколько часов. Без жертв не обошлось…»
– Такое ощущения, что я тебя где-то видел.
Сказав это, я попытался разглядеть его лицо. Уже солнце, поднимаясь к пику своему врезалась в окна и пропускала яркие лучи и обнажало столбы пыли в воздухе. Видимость упала до нуля. Его очертания пропали совсем.
«… уже пол года прошло с обрушения мировой биржи и отключения… люди свыкшись… золотые резервы разграблены или, если угодно, отданы на чистые, честные…»
Он пропал. Я огляделся. Никаких лысых чудаков вокруг не было. На секунду я почувствовал жуткую вонь очень напоминавшую вонь стоматологического кабинета. Где еще не приступили к работе, где еще не зашипели сверла, но запах стерильных орудий для пыток и запах только что вымытого линолеума. И на миг перед глазами возникли странные образы. На одно лишь мгновения. Но очень яркие, детальные, с привкусом во рту, даже с тревогой, что была тогда, прежде, не сейчас. Я увидел, как сижу на кухне и моя мама, которую я вспомнил словно портрет, стояла на пороге и кричала, «– Ты пойдешь я сказала к врачу! Прямо сейчас! Я устала слышать это!» А я сидел и заливал стол слезами, протестовал. Да. Именно так. И я даже почувствовал как у меня болят зубы. Потом я сижу в кресле, в лицо бьет яркий свет сквозь закрытые глаза, я увидел силуэт и почувствовал тяжелые руки зубного врача. Вскочил. Пнул ногой дверь и почти в припадке я побежал по длинному, бесконечному коридору на свободу, которая казалась недосягаемым спасением. И потом снова