обратно в кресло и берёт чашку с чаем в руки.
– Значит, все еще не так уж плохо, верно? Ладно. Что ты там хотел знать?.. Откуда они под куполом? После моих подстроенных родов мы с коллегами решили, что даже такие дети имеют право жить. Они рождались у тех женщин, что были за куполом во время взрыва последней ракеты. Конечно, можно было пройти курс специального лечения, но это стоило очень дорого, а после войны какие у людей деньги… Рождались и мертвые дети. Не так часто, как мутанты, но все же. И, сговорившись, мы подменивали их новорожденными мутантами. Ведь до определенного момента, не считая самих родов, они никак не проявляли себя, – сообщает Мария. – В любом случае, так было лучше и для них, и для «родителей», которым не приходилось сообщать о гибели их ребенка, – пожимает плечами женщина. – В общем, здоровых мутантов мы отдавали в такие семьи, если даты родов совпадали… Или почти совпадали, – здесь она делает небольшую паузу, вспоминая о чем—то. – Однажды я рассказала обо всем одной из мамочек… Совсем молодая, боявшаяся всего и всех. Мне было жаль ее, я боялась, чтобы она не повторила судьбу Юлии. А она донесла на меня начальству. И вот я здесь, безработная, знающая правду и потерявшая из—за нее ребенка. Тогда дело дальше роддома не пошло. Главный врач одобрил подмену, но запретил кому—либо об этом рассказывать. Золотой человек… Но меня все равно пришлось уволить, – улыбается Мария.
Нависает пауза. Дюк старательно укладывает в голове новую для него информацию, машинально отпивая чай. Мельком бросив взгляд на Аню, отмечает, что девушка потрясена настолько, что не в состоянии даже поднять руку к чашке.
– Ну, теперь твоя очередь, – говорит женщина. – Рассказывай, откуда т…
Внезапно послышался звон ключей в замочной скважине. Дверь открывается и в квартиру входит худая, бледная девушка с длинными рыжими волосами, собранными в хвост, тянущийся до пояса. На ней был одет короткий серый топ до пупка и камуфляжные штаны с нашитыми дополнительными карманами на бедрах. В руках она держит два больших пакета, набитых настолько, что даже сидя Аня видит торчащие оттуда хлеб и коробку печенья. Девушка оставляет пакеты возле порога и говорит:
– Ма, там какой—то парень крутится у дверей, говорит, вроде сю… – девушка поворачивается и замирает, заметив Дюка и Аню. – У нас гости?
– Это, наверное, Эрик! – вскакивает Аня.
Услышав ее голос, стоящий за дверью Эрик осторожно открывает ее и входит в квартиру.
– Здравствуйте… Извините, мне очень неловко, но позвольте войти? – смущенно произносит парень, глядя на Марию. – Раз уж… – задумавшись о чем—то своем, Эрик обрывает себя на полуслове.
– Мам, что здесь происходит? – с недоумением спрашивает рыжеволосая девушка, окидывая взглядом картину за столом и Эрика, мнущегося у двери.
– А мы так… Мимо проходили, – почесывает затылок Дюк. – У вас прекрасная дочь, – с улыбкой говорит он, повернувшись к Марии. —Мне нравится цвет её волос.
– Спасибо.