назад там же, на улице Братства и Единства погиб
10-летний мальчик.
На крыльцо вышел врач и виновато сообщил:
– Умерла.
Толпа охнула. Врач принялся объяснять, что ничего нельзя было поделать: пуля прошла сверху через левую грудь под сердце.
Я тупо глядел на двери медпункта, за которыми только что оборвалась жизнь и не знал: пройдёт меньше суток и меня доставят сюда же перевязать осколком раненую руку.
2 февраля 1993 г., Сараево.
БОРИС – МАЛЬЧИШКА ИЗ САРАЕВО
Ясный январский полдень. Оттепель. Жарко. Сараевский дворик. Я только что прибыл в роту и, закатив рукава серого армейского свитера, тщательно очищаю от заводской смазки АКМ. Передо мной широкий стол, банка с бензином, маслёнка, гора ветоши. Кропотливая работа продолжается второй час, и конца не видно: автомат, штык-нож, магазины – всё как будто выкупано в тугом, янтарно-коричневом солидоле.
Кто-то дёргает за рукав. Оборачиваюсь: обычный сараевский мальчишка лет семи, синеглазый, бледный, худющий в длинном не по росту армейском бушлате, заботливо подшитым материнской рукой, в вязаной синей шапочке, в резиновых сапожках. За плечом, как водится, деревянный ППШ. У ног волчком крутится маленькая чёрная собачонка.
– Привет, – говорит Гаврош, – это ты – рус?
– Ага. А ты кто такой?
– Я – Борис, – и упреждая следующий вопрос, – мне шесть лет. А тебя как зовут?
– Юра.
– Ты один пришёл?
– Пока один.
– Ты – мой рус. Ты ко мне пришёл. Будешь ли ты со мной дружить?
– Обязательно.
Борис удовлетворённо шмыгает носом, улыбается, но тут же напускает на себя важный, «взрослый» вид:
– Есть ли у тебя жена? – солидно спрашивает он.
– Обязательно.
– Борис с пониманием кивает и задаёт следующий вопрос:
– А есть ли у тебя дети?
– Сын Сергей, в два раза старше тебя, – отвечаю я и думаю:
«Взрослые и дети задают здесь одинаковые вопросы. Сейчас ещё про Ельцина спросит…» Но Борису на Ельцина плевать:
– А есть ли у Сергея игрушки? – озабоченно спрашивает он.
– Есть.
– Какие?
– Ну… какие, какие… много всяких.
– А машина, например, есть?
– Какая машина, маленькая или большая? – на всякий случай уточняю я.
– Ну, хотя бы маленькая.
– У него велосипед.
– У меня тоже есть велосипед, но сейчас снег и кататься нельзя.
– Небось трёхколёсный, – ехидничаю я.
– «Трехколёсный», – передразнивает Борис, – давно на двухколёсном катаюсь.
Я перехватываю инициативу:
– А что там у тебя со школой?
– Должен уже с сентября в подготовительный класс ходить, но
«турци» ещё летом сожгли школу.
– Доволен, небось, что учиться не надо?
Борис внимательно смотрит на меня