звуки гармошки. Бойцы, очертя голову, пустились в лихой зажигательный танец.
В горах далеко и хорошо слышно. Усташи притихли, пытаясь понять происходящее, потом обрушили на плясунов град мин. На черногорцев, однако, это не произвело никакого впечатления: козырёк скалы защищал достаточно. Веселье разгоралось, набирая силу, гармонист был виртуоз.
Время от времени какой-нибудь разгорячённый весельчак выскакивал под миномётный дождь, кривлялся, плевался, делал в сторону усташей срамные жесты.
Но вот наблюдатели завопили: «К к бою! Усташи прут!» -и черногорцы ринулись в окопы. Противник решил взяться за весельчаков круто, видимо сильно обидевшись: наступали два танка и пехота. Один «Леопард» черногорцы зажгли, второй попятился, отстреливаясь, пехота в беспорядке отступила, оставив в поле до темноты несколько трупов.
А черногорцы, отправив в тыл двоих раненых, вернулись под скалу, подбросили веток в костёр, и веселье разгорелось с новой силой. Плясуны не уставали, гармонист был выше всех похвал!
Декабрь-92, г. Билече.
ПУТЬ В САРАЕВО
Мы летим над Черногорией. Вертолёт идёт так низко, что я различаю кресты на могилах одинокого горного кладбища. В десантном отсеке непрерывный, разрывающий барабанные перепонки, скрежет, но наружу гигантская машина, вероятно, изрыгает гром: стадо баранов на склоне вдруг бешено и дружно рвануло прочь. Вертолёт то падает в бездонную пропасть и идёт извилистым ущельем, бросая мохнатую тень на стальную полоску реки то, круто взмыв вверх, неуклюже переваливает через клыкастый заснеженный гребень. Лётчики, молодые парни с огромными пистолетами на боку, в синих меховых комбинезонах, в солнцезащитных очках – несомненно асы. На борту тепло, но при взгляде на безмолвные белые вершины чувствуешь, как душа леденеет от их хрустального холода. Я начинаю красочно воображать, что будет, если по какой-то причине окажусь в этой горной стране один-одинёшенек. Есть ли шанс выжить? В какую сторону идти? Да не идти – бежать! Но мрачные мысли бродят в пустой голове недолго: величественная красота Балкан поселяет в сердце ощущение праздника, и я признаю: нет для туриста большего наслаждения, чем полёт на винтокрылой машине над заснеженной горной страной! Если ты турист. А я не турист, я солдат армии Сербской республики, меня перебрасывают с Герцеговинского на Сараевский фронт. Десантный отсек забит ящиками с медикаментами и сигаретами.
Со мной на борту Миро, солдат из Невесинья, он летит в Сараево, где в
мусульманском плену много месяцев томится его брат. Брат – человек больной, служить не может, взят босняками, как заложник. Ныне намечается очередной размен пленными и Миро очень надеется обнять брата, о котором знает только, что полмесяца назад тот был жив (кто-то передал весточку).
Мирная Черногория позади, вертолёт пересекает границу охваченной гражданской войной Босны и Герцеговины. Поначалу близь границы пейзаж не меняется: заснеженные вершины и множество уютных одиночных ферм под красными черепичными крышами на склонах и в долинах. Но уже за Гатско мирный